ели отпраздновать годовщину. Чуть за сорок обоим. Роскошная роковая блондинка, яркая, громкая, с алым ртом и в бирюзовом платье. Он сутул, худощав, в пуловере на рубашку вместо пиджака, узкие запястья, звонкий голос. У таких мужчин часто бывают холодные шершавые ладони. Она пила вино, он — воду. Он шутил, вспоминал, как она впервые пришла к нему в офис, она хохотала.
Я невольно подслушивала и думала: какие счастливые! 13 лет вместе и так рады друг другу, открытые жесты, никаких поджатых губ.
За десертом они стали гадать, где окажутся через год, через три, через пять. И вдруг он сказал:
— Лет через 20 я куплю красные штаны, стану гомосексуалистом и заведу, наконец, симпатичного мальчика. С мужчинами легче, чем с женщинами. Особенно, когда у тебя ПМС.
Я уронила вилку. Вокруг нас троих зависла тишина. Люди ели, стучали приборами о край тарелки, болтали по-английски и по-французски, шутили, обсуждали Трампа. Я сделала вид, что читаю СМС. Я чувствовала, что блондинка перестала дышать. Он ждал. Раз, два, три, четыре:
— Я пошутил! Ты поверила? Это же шутка.
Я чувствовала, как по щекам блондинки потекли слезы. Липкая тяжелая маета разливалась над их столом, обволакивала колени, я не могла проглотить кусок утки и перекатывала его языком во рту. Боялась — попытаюсь проглотить, подавлюсь и умру от удушья. Тошно.
— Я сама куплю тебе красные штаны. Спасибо, что предупредил, дорогой, сейчас. Через 20 лет я стану такой старой, что вряд ли буду кому-то нужна, а сейчас — еще можно.
Я едва узнала ее голос. Он словно постарел на те самые 20 лет. Я чувствовала, будто рядом сидит старуха, брошенная, обманутая. Что горе ее безмерно.
Когда мужчина уходит к женщине, можно успокаивать себя тем, что она толще, глупее, старше или, напротив, — юная дурочка. Когда муж уходит к мужчине, у тебя будто выбивают почву из-под ног. Тебе нечем крыть, нечем мериться. Можно ли обесценить женщину больше, чем предпочтя ей мужчину? Не знаю, но это должно быть очень больно.
Блондинка стала нападать-защищаться от боли:
— С мальчиком проще, говоришь? Откуда ты это знаешь? У тебя уже есть мальчик? Так давай заниматься сексом втроем. Это звучит возбуждающе.
Он резко отодвинул стол, сел нога на ногу боком на стуле.
Я испуганно смотрела на них и думала: зачем он ей сказал? Что происходит? Что на самом деле между ними происходит?
Они молча допили кофе. Расплатились, он помог ей надеть пальто, пропустил впереди себя к двери.
— Зачем ты это сделал? — спросила блондинка, сделав первый шаг к двери. — Зачем ты мне это сказал?
Двери захлопнулись, они шли вдоль припаркованных машин. Он положил руку ей на плечо, поцеловал в копну волос, она качнула бедром, толкнула игриво, обняла его левой рукой. На светофоре они уже целовались. Так, что дважды пропустили зеленый.
Я невольно подслушивала и думала: какие счастливые! 13 лет вместе и так рады друг другу, открытые жесты, никаких поджатых губ.
За десертом они стали гадать, где окажутся через год, через три, через пять. И вдруг он сказал:
— Лет через 20 я куплю красные штаны, стану гомосексуалистом и заведу, наконец, симпатичного мальчика. С мужчинами легче, чем с женщинами. Особенно, когда у тебя ПМС.
Я уронила вилку. Вокруг нас троих зависла тишина. Люди ели, стучали приборами о край тарелки, болтали по-английски и по-французски, шутили, обсуждали Трампа. Я сделала вид, что читаю СМС. Я чувствовала, что блондинка перестала дышать. Он ждал. Раз, два, три, четыре:
— Я пошутил! Ты поверила? Это же шутка.
Я чувствовала, как по щекам блондинки потекли слезы. Липкая тяжелая маета разливалась над их столом, обволакивала колени, я не могла проглотить кусок утки и перекатывала его языком во рту. Боялась — попытаюсь проглотить, подавлюсь и умру от удушья. Тошно.
— Я сама куплю тебе красные штаны. Спасибо, что предупредил, дорогой, сейчас. Через 20 лет я стану такой старой, что вряд ли буду кому-то нужна, а сейчас — еще можно.
Я едва узнала ее голос. Он словно постарел на те самые 20 лет. Я чувствовала, будто рядом сидит старуха, брошенная, обманутая. Что горе ее безмерно.
Когда мужчина уходит к женщине, можно успокаивать себя тем, что она толще, глупее, старше или, напротив, — юная дурочка. Когда муж уходит к мужчине, у тебя будто выбивают почву из-под ног. Тебе нечем крыть, нечем мериться. Можно ли обесценить женщину больше, чем предпочтя ей мужчину? Не знаю, но это должно быть очень больно.
Блондинка стала нападать-защищаться от боли:
— С мальчиком проще, говоришь? Откуда ты это знаешь? У тебя уже есть мальчик? Так давай заниматься сексом втроем. Это звучит возбуждающе.
Он резко отодвинул стол, сел нога на ногу боком на стуле.
Я испуганно смотрела на них и думала: зачем он ей сказал? Что происходит? Что на самом деле между ними происходит?
Они молча допили кофе. Расплатились, он помог ей надеть пальто, пропустил впереди себя к двери.
— Зачем ты это сделал? — спросила блондинка, сделав первый шаг к двери. — Зачем ты мне это сказал?
Двери захлопнулись, они шли вдоль припаркованных машин. Он положил руку ей на плечо, поцеловал в копну волос, она качнула бедром, толкнула игриво, обняла его левой рукой. На светофоре они уже целовались. Так, что дважды пропустили зеленый.
