Первое — никогда не подавлять чувства, учиться выдерживать их по полной. Грустно? Грустить до слез. Обидно? Жалеть себя, бедную недооцененную девочку. Злюсь? Можно разбить тарелку или написать дуре, что она дура, и забанить, зловеще хохоча. Так я полюбила амплуа Бабы-яги.
Правило второе — беречь себя от критики. Это вовсе не значит, что писать нужно только в стол, чтобы ни одно жало в вашу сторону не посмотрело. Это не значит, что следует чихать на мнение читателей и говорить: «Ну, конечно, куда им с их средненьким умом до моих произведений». Нет-нет. Я за то, чтобы тексты показывать, публиковать и наблюдать впечатления людей. Я за то, чтобы даже с замечаниями читателей считаться и временами идти за их интересами. (О ужас! А как же обучающая роль автора?! А нет ее больше — диктатура писателя и автора закончилась.)
Но, если публиковать, рисковать, прислушиваться к мнениям, как же защитить себя? Опытным путем, экспериментами буквально на собственном теле и психике я нашла спасение в следующем:
Всерьез считать, что текст не получился, что тема неподходящая или тон взяла неправильный, только в том случае, если реакция на текст стремится к нулю. Когда я написала, а в ответ тишина. Или у поста два лайка.
Если текст вызвал реакцию, радоваться. Поддерживают, ругают? Отлично! Угадала, получилось. Бурную и противоположную реакцию вызывают цепляющие буковки. Молодец!
Определила для себя людей (прямо по именам), к кому я прислушиваюсь. Но и ближайшим дорогим мне товарищам я готова сказать «стоп», если тема кажется им слишком откровенной или провокационной, а мне она важна.
Когда критики всерьез разбирают описки и ошибки, переходят на личность, я заставляю себя закрыть интернет и ничего не знать об их проекциях. Иногда тема настолько сложная, что проще ругать деревья, чем увидеть лес и отклик, который он рождает в твоей душе. Тут проще накинуться на дрова и деревья. А я тут при чем? Главное — не сорваться, не залезть почитать новые комменты через пару часов. Любопытно же! Но не стоит ☺
Если уже успела нахвататься гадостей и на душе скребут крысы, я достаю бумагу и карандаш и записываю чувства, мысли и ассоциации. Я перестала прятать переживания в закоулках души, я бережно достаю их на солнечный свет и баюкаю.
Если в баюканье я зашла слишком далеко, помогает только одно средство. Нет, не дуэль. И не удаление аккаунтов в социальных сетях. Даже не коньяк. Я заставляю себя подняться с дивана, дойти до ванной, встать около зеркала и громко с чувством сказать:
— Я такая прекрасная, а меня никто не любит! Я такая талантливая, но это никто не ценит!
Минуты через три мне становится смешно и легко, меня по-настоящему отпускает.
Берегите и вы себя, пожалуйста! Мне ли не знать, как сложно автору писать, как страшно вытащить результаты (фактически самого себя раздетого) на свет прожекторов, а тут еще и критика! Ой, мама, лучше отказаться от мечты, думает иногда автор. И ужасно жаль, если так и поступает. Лучше разработать собственные правила безопасности. Тем более что вдохновение (будь оно неладно, все же написала это слово) такое зыбкое и хрупкое.
Я хожу сейчас на курсы стендапа и ловлю себя на мысли, что наконец-то попала в доброжелательную творческую среду, которая меня подпитывает. Я возвращаюсь после курса и пишу до трех ночи, а утром сама просыпаюсь в 7:00, потому что я придумываю, пишу, я разрешаю себе быть собой, а на это много сна и сил не надо. Ужасно устаю, только когда притворяюсь и сдерживаю свои порывы. Для меня творческий подъем бесценен. Мой пост полетел? Много комментариев? На всякий случай читать их не буду, отправлю подругу на разведку. Если ругают, мне это знать сейчас лишнее.
А вот — литературный эксперимент, за который меня больше всего ругали.
Годовщина
Автор: Ольга Соломатина
Парочка оказалась рядом со мной в ресторане во время обеда. Знаете, во Франции столы ставят почти вплотную, люди сидят, едва не касаясь друг друга локтями, я слышала каждое слово.
Они прилет
Правило второе — беречь себя от критики. Это вовсе не значит, что писать нужно только в стол, чтобы ни одно жало в вашу сторону не посмотрело. Это не значит, что следует чихать на мнение читателей и говорить: «Ну, конечно, куда им с их средненьким умом до моих произведений». Нет-нет. Я за то, чтобы тексты показывать, публиковать и наблюдать впечатления людей. Я за то, чтобы даже с замечаниями читателей считаться и временами идти за их интересами. (О ужас! А как же обучающая роль автора?! А нет ее больше — диктатура писателя и автора закончилась.)
Но, если публиковать, рисковать, прислушиваться к мнениям, как же защитить себя? Опытным путем, экспериментами буквально на собственном теле и психике я нашла спасение в следующем:
Всерьез считать, что текст не получился, что тема неподходящая или тон взяла неправильный, только в том случае, если реакция на текст стремится к нулю. Когда я написала, а в ответ тишина. Или у поста два лайка.
Если текст вызвал реакцию, радоваться. Поддерживают, ругают? Отлично! Угадала, получилось. Бурную и противоположную реакцию вызывают цепляющие буковки. Молодец!
Определила для себя людей (прямо по именам), к кому я прислушиваюсь. Но и ближайшим дорогим мне товарищам я готова сказать «стоп», если тема кажется им слишком откровенной или провокационной, а мне она важна.
Когда критики всерьез разбирают описки и ошибки, переходят на личность, я заставляю себя закрыть интернет и ничего не знать об их проекциях. Иногда тема настолько сложная, что проще ругать деревья, чем увидеть лес и отклик, который он рождает в твоей душе. Тут проще накинуться на дрова и деревья. А я тут при чем? Главное — не сорваться, не залезть почитать новые комменты через пару часов. Любопытно же! Но не стоит ☺
Если уже успела нахвататься гадостей и на душе скребут крысы, я достаю бумагу и карандаш и записываю чувства, мысли и ассоциации. Я перестала прятать переживания в закоулках души, я бережно достаю их на солнечный свет и баюкаю.
Если в баюканье я зашла слишком далеко, помогает только одно средство. Нет, не дуэль. И не удаление аккаунтов в социальных сетях. Даже не коньяк. Я заставляю себя подняться с дивана, дойти до ванной, встать около зеркала и громко с чувством сказать:
— Я такая прекрасная, а меня никто не любит! Я такая талантливая, но это никто не ценит!
Минуты через три мне становится смешно и легко, меня по-настоящему отпускает.
Берегите и вы себя, пожалуйста! Мне ли не знать, как сложно автору писать, как страшно вытащить результаты (фактически самого себя раздетого) на свет прожекторов, а тут еще и критика! Ой, мама, лучше отказаться от мечты, думает иногда автор. И ужасно жаль, если так и поступает. Лучше разработать собственные правила безопасности. Тем более что вдохновение (будь оно неладно, все же написала это слово) такое зыбкое и хрупкое.
Я хожу сейчас на курсы стендапа и ловлю себя на мысли, что наконец-то попала в доброжелательную творческую среду, которая меня подпитывает. Я возвращаюсь после курса и пишу до трех ночи, а утром сама просыпаюсь в 7:00, потому что я придумываю, пишу, я разрешаю себе быть собой, а на это много сна и сил не надо. Ужасно устаю, только когда притворяюсь и сдерживаю свои порывы. Для меня творческий подъем бесценен. Мой пост полетел? Много комментариев? На всякий случай читать их не буду, отправлю подругу на разведку. Если ругают, мне это знать сейчас лишнее.
А вот — литературный эксперимент, за который меня больше всего ругали.
Годовщина
Автор: Ольга Соломатина
Парочка оказалась рядом со мной в ресторане во время обеда. Знаете, во Франции столы ставят почти вплотную, люди сидят, едва не касаясь друг друга локтями, я слышала каждое слово.
Они прилет
