Холод пробирал все сильнее, и вечер закрутился россыпями алмазных огней, когда, дрожа от сырости, они вошли в извилистые кварталы Казимежа, чтобы перепробовать в его барах все виды настоек и зубровки под плач еврейской скрипки, чьи всхлипы так ладно перетекали в современный бит…