Не исключаю, что поверхностный наблюдатель мог бы заключить, будто во времена советской юности и пишущий эти строки вполне отвечал «профилю» советского еврея: я не получил систематического религиозного образования, не знал иврита, не праздновал совершеннолетия (Бар-мицву) в синагоге. Но такого рода параметрический подход вряд ли может адекватно описать еврейский опыт моей московской юности.