Ее ужас все нарастал, разливался багровым облаком в мутной воде сознания, пока не разрешился безмолвным криком. Горло сжал спазм — Ева подавилась им и очнулась. Рядом с ней не было никого, кроме ее собственных отражений. За окном сгустились сумерки; теперь на синем стекле маячило ее размытое лицо, а позади переливалось бордовой светотенью нутро кафе.