С Лаурой он особо не церемонился, когда натаскивал ее как вампира, беспощадно ломал личность, истреблял в ней человечность, запомнив раз и навсегда урок, что жалость бывает губительна. С Магдалиной же Эдгар не мог поступать подобным образом. Дочь, как и прежде, была его слабостью, она единственная во всей вечности могла вить из него веревки.