И здесь не должно быть иллюзий. Не мистическое всепрощение и не безумная логика помогают им ненавидеть ближнего с трех до двенадцати и любить с двенадцати до трех. Их отношения лучше, чем во Франции, или Америке, или в Англии сто лет назад, потому что наша политическая жизнь тише, скажем даже — потому, что наша политическая жизнь фиктивней. Наши деятели не ссорятся в частной жизни по той простой причине, что они не ссорятся в общественной. А не ссорятся они потому, что принадлежат к одному классу. Жизнь званых обедов и есть их настоящая жизнь.