— А если снова какая девка в ворота постучит? — хмыкнул Домовой.

— Ну а ты на что, дедушка? — поинтересовалась Василика. — Если девка идет к ведьме, то должна понимать, что дверь ей может открыть кто угодно.

И хорошо бы еще помнить, что не надо ступать лишний раз за ворота, особенно если кажется, что тебя зовет мертвец. То была излюбленная ворожба мавок и лешачат. Первые прикидывались матерями и батюшками, вторые — потерянными детьми. Человек верил, бежал навстречу — и его подхватывали под белы руки, выедая тепло изнутри.

Не поверить мог лишь тот, чья воля была сильнее милосердия. Но такие люди обычно не прибегали в ночных сорочках и не роняли слезы целыми днями. Редкая порода, почти как у лошадей.

Василика накормила Когтя и взглянула в небесную синеву. Сколько еще народу сгубит этот дивный и невероятный Лес? Но так должно быть, иначе не станет ни Леса, ни сел, ни городов, ни миропорядка вообще. Все было связано и переплеталось в одном большом разноцветном кружеве, над которым, не зная отдыха, работали боги. Пусть лучше будет так, чем… не будет вовсе.

— Знаешь, дедушка, — улыбнулась Василика, — однажды я поговорю с Мораной и попрошу ее отпустить Кощея. Найти его дух среди остальных и оживить, чтобы он пожил по-людски.

— Долго думала? — угрюмо хмыкнул Домовой. — Совсем ты чокнулась, девка.

Когда она думала об этом, на сердце становилось удивительно тепло. Может, получится, а может, и нет, кто знает. Боги вечно ткали чужие жизни и перекраивали их на свой лад. Что, если попросить или договориться о плате?..