Туда-и-обратно освобождает его от цели, не подвергая деструктивному рассеянию. Ему свойственно своеобразное собирание. Он не уходит, а пребывает. Он умиротворяет направленное, судорожное время труда до состояния длительности. Как место созерцательного пребывания он олицетворяет собой обитание, которое не нуждается ни в какой цели, ни в каком результате, которое обходится без теологии или телеологии.