«А может, я вообще такая, злая да жестокая? – спрашивала себя Ксюша. – Как мне Трифон сказал – откуда знаешь, какая ты есть… Стою и радуюсь, что никакого долга надо мной больше не висит, по совести не скребет… Ни горя не испытываю, ни жалости – ничего!