— Видишь ли, Маргарет, — продолжал Шадров, — я никому никогда этого не говорил, но тебе надо сказать. Я люблю вот эти сучья, зеленое небо, длинные зори, всю эту бедную кротость — полупонятной… стыдливой и ревнивой любовью. Эта страна, в которой я родился, — часть моей души. Она — скрытная и неласковая, да ведь и моя душа — тоже молчаливая и неласковая.