Пройдя через бунт против власти и категоричности матери, перестав испытывать за это вину, позволив себе открыто злиться и не соглашаться, Анда вскоре осознала, что «переросла» эту историю. Что много лет она уже сильнее собственной матери: физически, морально, финансово, что мать давно уже не опасна и не за что вести борьбу. «Глупо бояться стариков, – как-то сказала Анда, – занятая битвой с мамой, я не заметила, как она успела постареть». Анда поделилась, как по-новому увидела ее руки во время последней встречи в кафе, где они встретились на ланч. И хотя мама до сих пор делала маникюр, красила ногти, носила браслеты и кольца, это были старческие руки. В этот момент Анда испытала приступ нежности и грусти.
Между Андой и ее матерью так и не возникла глубокая эмоциональная близость, но, встречаясь ненадолго раз в месяц и на праздники, они общались непринужденно, обсуждая бытовые моменты и вспоминая прошлое. Анда перестала злиться, ожидать от мамы какого-то особенного отношения к себе и признания собственной неправоты. Также она оставила привычку делиться с мамой сокровенным, а после возмущаться ее реакции. Анда теперь разделяла