унимались. «Господи, — думала я, — в кого я превратилась? Чужая сама себе. Разве это я? Блондинка с хохломской росписью на лице, с трясущимся телом и роем странных мыслей в голове!» Пока я так сидела и размышляла над своим жалким положением, с работы вернулась мама.