Впечатления
Между "Мелким бесом" и "Маленьким принцем"
Продолжаю рассказ о лонге Большой книги 2024. Сборник Бориса Лейбова "Мелкий принц" был в планах "почитать когда-нибудь" и до попадания в номинацию. Не одной из тех книг, которых ждешь и бежишь делать предзаказ по издательскому анонсу, но и не из той части списка, о позициях которой спрашиваешь себя: "Кто все эти люди?" Середина, и это отчасти характеризует книгу в целом: не роман и не малая проза, но повесть и несколько рассказов; не ожидаемое по названию "между Сологубом и Экзюпери", скорее между Ремарком и Сэлинджером; не о детях и не о взрослых, пубертатная проза; не отечественное, не иностранное, даже не эмигрантское - про заграничную учебу; автофикшен, который не мемуаристика и не вымысел в чистом виде; моя 20/50 книг длинного списка, тоже примерно посередине.
Приметы принадлежности срединному миру можно продолжать, но это уже будет перечень ради перечня, важнее другое "посередине" не означает "посредственно"/
Рассказы не произвели сколько-нибудь серьезного впечатления, это скорее наброски и моментальные снимки, не лишенные, впрочем поэтичности, а повесть от души понравилась. Уровень "Большой книги"? Скорее "Лицея", но туда автор не проходит по возрасту. Идеально для новой номинации Ясной поляны 2024 "Молодость".
Всем поклонникам Довлатова рекомендуется!
Книга об эмиграции от эмигранта, простой и лаконичный слог, но время от времени в текст врываются такие красочные и точные сравнения, будто удары самурайской катаны.
В самом начале автор задаёт настроение всей дальнейшей книги одной фразой: «Что жизнь будет болезненной, мне дали понять в день моего рождения». И в дальнейшем мы всё больше и больше убеждаемся в этом.
Это не остросюжетный боевик о бандитах, как мы все привыкли видеть девяностые, а размеренная история одного человека. Такие истории мы привыкли видеть у Довлатова, Воннегута, Бессона и если эти имена вам знакомы, то определённое понравится и Лейбов.
Но есть то, что может оттолкнуть от прочтения, и это обилие нецензурной брани. Тут матом не ругаются, на нём говорят.
