Хорошо спасибо
Сам оказывался в условиях описанных в книге. Не осознавал в моменте, что поступаю плохо. Сейчас же хочется верить, что когда я снова окажусь в подобной ситуации мое поведение будет отличаться
Профессор психологии и руководитель Стэнфордского тюремного эксперимента спустя 30 лет пишет об этом книгу, анализирует события через призму времени и отвечает своим критикам. Он рассказывает о том, как эксперимент повлиял на него лично и на всю его последующую деятельность, как он применял его выводы на практике, расследуя реальные злоупотребления в реальных тюрьмах, и в борьбе с тюремной системой в целом.
Его посыл я сформулировала для себя следующим образом: будучи помещенным в благоприятную среду, которая поощряет доброту и гуманность, большинство из нас будет вести себя хорошо и гуманно. Верно и обратное: собачьи условия превратят нас в цепных псов. Ситуационные обстоятельства и Система имеют куда большее влияние на нас, чем нам кажется, и способны подавлять наши врождённые качества. Закинь нас с нашими айфонами в дикую среду или постапокалипсис, и от нашей цивилизованности не останется и следа. Но верно и обратное. Банально не только зло, но и добро. Герои тоже простые люди, и мы можем ими стать.
Минусы. Филип Зимбардо склонен к приукрашательству и созданию драматического эффекта. Это проявляется в излишне претенциозном стиле его текста. Если он хвалит себя, то не стесняется, если бичует свои пороки, то со всей яростью и страстью. Вот он тоном Андрея Малахова сообщает, что сейчас он расскажет, как его эксперимент едва не сорвался… и рассказывает, как полиция отказалась арестовывать «заключённых», чтобы все было как по-настоящему; хотя он и договорился заранее с начальником полиции, но того в нужный момент не оказалось на месте. Да, это нарушило бы планы эксперимента, но в крайнем случае они могли бы просто забрать своих заключённых из их домов сами (тех предупредили, чтобы они были дома), или отложить эксперимент на пару дней до возвращения начальника полиции, что, возможно, доставило бы кучу неудобств, но заламывать руки и рыдать, что «наш эксперимент чуть не провалился!» было, пожалуй, лишним. У них было бы куда больше проблем, если бы комиссия по этике отвергла бы этот формат эксперимента. Кстати, сегодня такой эксперимент провести совершенно невозможно как раз-таки по этическим причинам.
Но если пафос Зимбардо это полбеды, то недобросовестное отношение к данным, которые лежат за пределами его науки, меня сильно покоробило. Приводя количество жертв разных трагических событий 20 века, он сознательно или неосознанно использует неточные данные. Так, официально количество жертв Холокоста в Германии оценивается по разным подсчётам от 5 до 6 млн человек. Зимбардо говорит: «более 6 миллионов». Шестерка сохраняется, но это слово «более» завышает официально признанное количество жертв. Как будто 5 млн погибших не так чудовищны как 6 млн, или недостаточно красочны для презентации СТЭ. С некоторыми другими историческими цифрами он поступает также, я проверила лишь выборочно некоторые из них и была разочарована, поскольку не вижу в этом приукрашательстве никакого смысла.
Полезная книга или нет решать читателям. Сначала Филип Зимбардо оболгал Сталина. Свалил на Иосифа Виссарионовича 20 млн. жизней, погибших в Великой Отечественной войне. Потом Филип оболгал Красную Армию и советских солдат. Откуда автор нарисовал цифру 100 тысяч изнасилованных немок? Тоже вопрос. И эта книга ещё продаётся у нас во всех книжных магазинах.
Филип изучает психологию, но не историю государства Российского. Писать заведомо ложную информацию нельзя. За это необходимо наказывать.
Теперь о наблюдениях Зимбардо.
Филип рассматривает чуть ли не в микроскоп всех, кто охраняет преступников и самих преступников. Изучает поведение людей не склонных к насилию и психически здоровых. Факты удивляют, поражают и настораживают. Человеческая натура при отсутствии наказания за содеянное преступление, превращается в глумливое, похотливое и жестокое чудовище. Надзиратели становятся садистами в отношении к заключённым. Надзирателям доставляет удовольствие наблюдать беспощность заключённых. Так, медленно, но верно надзиратели превращаются в фашистов. И Филип оправдывает действия насильственного характера, подчёркивает что садисты попадали в какие-то сложные ситуации и поэтому поступали так, как поступали. Отвечу. Те, кто осудит и расстреляет садистов тоже попадали в сложные ситуации, созданные теми же садистами. Жертвы садистов не могли поступить иначе. У тех, кто осудил садистов было трудное детство, возможно, жестокое обращение внутри семьи. У них сформировалось обострённое чувство справедливости, в конце концов. Так что один-один. Автор оправдывает садистов. Я оправдываю тех, кто их осудит и расстреляет.
Очень хорошая работа, рассказывающая интереснейшие стороны человеческой психики. А также рассказывает о сложных, но важных темах.