Я стараюсь не двигаться, словно так на мгновение мне удастся остановить время.
В конце концов, мы горюем не только по людям, много для нас значившим. Мы оплакиваем все, что когда-то играло роль в нашей жизни, все, что когда-то влияло на то, как мы видим или хотим видеть себя, на что надеемся и к чему стремимся.
Будущее не поддается предсказаниям — как в лучшую, так и в худшую сторону.
нужно признать то, что признать невозможно, и скорбеть значит позволить сердцу разбиться, даже если все наши инстинкты не дают нам этого сделать.
горюем не только по людям, много для нас значившим. Мы оплакиваем все, что когда-то играло роль в нашей жизни, все, что когда-то влияло на то, как мы видим или хотим видеть себя, на что надеемся и к чему стремимся
горюем не только по людям, много для нас значившим. Мы оплакиваем все, что когда-то играло роль в нашей жизни, все, что когда-то влияло на то, как мы видим или хотим видеть себя, на что надеемся и к чему стремимся
Время потерь — это время, когда не хочется быть; когда боль уходит, только если кончаются силы. Но где их черпать? Пожалуй, будем из воздуха.
Не могу поверить, насколько прекрасным, невероятно прекрасным может быть мир, и хочу хотя бы не терять способность видеть это
Мне кажется, защита от скорби превратилась у меня в своего рода инстинкт, в modus operandi определенных этапов жизни. Иногда я словно не способен проститься и лишь мучительно пробираюсь сквозь череду прощаний — незавершенных, неоплаканных. Вместо того чтобы выполнять известные задачи скорби, сформулированные Фрейдом, — признать реальность утраты, выразить возникшие чувства, примириться с новой реальностью жизни и пересобрать себя, — я будто принимаю решение: вот, что-то завершилось. Я убеждаю себя: не стоит оглядываться назад, отныне главное — двигаться дальше. Я могу возвращаться к этой защите, которую практиковал десятилетиями, почти как лунатик. Регулярно принимаю решение не заглядывать в прошлое и беру на себя бремя того, что подавлял. Цепляясь за мнимое отсутствие горя, платишь за это непреходящей онемелостью
Никого из нас не минует боль скорби. Это одно из базовых условий человеческого бытия, часть становления нашего Я, нашей человечности.