Жил-жил приличный человек, а умер головой в урне.
Страшно, когда человек умирает в одиночестве, и его никто не ищет, никто о нем вовремя не спохватывается. Обнаруживают только по тлетворному запаху.
Поскольку человек умер в карете скорой помощи, по протоколу мы обязаны вызвать полицию, что мы и сделали. Ждали полицейских, потом ритуальную службу, чтобы передать им тело этой женщины. Передали в ритуальную службу, в морг, и паспорт пациентки. А СНИЛС и медицинский полис остались у меня на руках.
Вернувшись после смены, я позвонила дочери и сказала, что заеду к ней и отдам документы. Я приехала, дочка умершей пациентки вышла на улицу. Мы с ней обняли друг друга. Обе поплакали. Работая на скорой, столько всего видишь. И, казалось бы, я должна была уже несколько огрубеть, закалиться, нарастить броню, но нет. Я до сих пор всегда очень переживаю, когда кто-то умирает у меня на руках. Да и слава Богу, значит, я не превратилась в автомат, в робота. Значит, я по-прежнему, как нормальный человек, способна к состраданию. И меня это устраивает, хотя каждый раз испытываю потрясение. Дочь уверила меня, что ни в чем нас не винит. Поблагодарила за все, в том числе и за то, что я обо всем ей сразу сообщила.
Вот такая очень и очень грустная история.
Был день зарплаты, а во дворе вечно обретаются неблагонадежные личности, которые никогда не просыхают, постоянно колдырят и умудряются находить тех, с кем можно выпить за их счет, причем не только в день зарплаты. А у этого бедняги, наверное, что-то случилось – уж больно чисто одет, не похож на алкоголика. Короче, почему-то он решил напиться. И эта гоп-компания тут как тут, трое человек, алкаш на алкаше. Они как с утра начали квасить, так и без остановки весь день напролет. Раз сбегали за добавкой, два сбегали, три… Пили, пили, пили, и – бац – прилично одетому мужчине становится плохо. Видно, затошнило, он наклонился сначала над урной, а потом провалился в нее головой. А назад то ли из-за опьянения не смог подняться, то ли застрял, то ли подавился, то ли сердечный приступ… Так и остался сидеть головой в мусорном ведре. Знаете, что сделали собутыльники? Скорую вызвали? Постарались помочь парню освободиться? Дудки! Они просто взяли и свалили. Просто бросили человека на произвол судьбы, а может быть, его еще можно было спасти! Скорую вызвали соседи, но к нашему приезду, как вы теперь знаете, мужчина был уже мертв около часа. Нам оставалось лишь констатировать биологическую смерть. Мы ждали полицию, полиция приехала, тоже засвидетельствовала смерть. Из соседнего двора прибежала его жена. Оказалось, мужчина жил недалеко, через два дома от места происшествия. У жены истерика, как так могло произойти. По ее словам, он вообще редко пил. Из-за чего-то расстроился, выпил лишнего. Вот какая грустная история и какая ужасная смерть. Жил-жил приличный человек, а умер головой в урне.
Нужно учиться самим и учить детей снимать стресс не алкоголем, а чем-то конструктивным. Спортом, ходьбой, психотерапией, наконец. Или хотя бы душевной беседой с близкими или друзьями, которые поддержат в трудную минуту.
Состояние во время приступа не считается опасным, если это не серия непрекращающихся приступов. Если мы сталкиваемся с эпилептическим припадком, задача сделать так, чтобы голова человека не травмировалась. Это значит, что нужно подложить под нее подушку или хотя бы руки. Ни в коем случае не нужно пытаться открыть больному рот и засунуть туда что-нибудь. Это делают якобы чтобы не запал язык, чтобы во время приступа человек его не проглотил. Такое вряд ли произойдет. А вот «спасителю» пальцы стопроцентно откусят. А если вы в порыве милосердия попытаетесь засунуть в рот ложку, то человек останется без зубов. Так что долой эти очень распространенные, но невероятно вредные рекомендации. Нужно запомнить главное – если вы вдруг оказались свидетелем приступа, постарайтесь сохранить голову человека, подложив под нее что-нибудь мягкое. А чтобы больной не подавился, достаточно повернуть голову набок и удерживать ее в таком положении какое-то время.
Тмутаракань, в глухомань и медвежий угол,
Уход любого человека при тебе – это всегда страшно, это жутко, в том числе и для нас, медиков.
Надо отдать должное выдержке его жены. Эта женщина, понимая, что происходит неладное, к нам не заходила, не мешала, не донимала нас вопросами и не отвлекала от реанимации. Спасибо ей за это.
Страшнее детской смерти ничего не может быть.
Освобождаемся с вызова, и нас отправляют на заслуженный обед.