И даже люди, полюбив, горят
За каждым утром, с каждым новым разом,
Как встанет Солнце, будет день потерь
Венчается Господняя раба,
Встречается с душою обрученной,
Ручается, что счастье - быть сожженной.
Венчается со всем, что даст Судьба.
О, чаянье. Ты будешь век со мною: -
Ты венчана с замеченным Луною.
Я сплю. И темный мой ковчег железный
Стал золотым, плывя созвездной бездной.
Нет правды там, где есть хоть тень злорадства.
Опальный ангел, с небом разлученный,
Узывный демон, разлюбивший ад,
Ветров и бурь бездомных странный брат,
Душой внимавший песне звезд всезвонной,
На празднике - как призрак похоронный,
В затишье дней - тревожащий набат
Из облачка, из воздуха, из грезы,
Из лепестков, лучей и волн морских
Он мог соткать такой дремотный стих,
Что до сих пор там дышит дух мимозы
Да, жизнь есть сон. И сон - все сновиденья.
Но тот достоин высшего венца,
Кто и во сне не хочет заблужденья.
Она из тех, к кому идут камеи,
Медлительность, старинная эмаль,
Окошко в сад, жасмин, луна, печаль,
Нить жемчугов вкруг лебединой шеи.
Ей даровали царство чародеи,
В нем близь всегда причудлива, как даль.
И времени разрушить сказку жаль.
Она возникла в мире вне закона.
Как сладкий звук, превыше вихрей стона,
Как царская добыча для царя,
Как песнь весны, как пламя алтаря,
Как лунный серп в опале небосклона.
Как миг любви, что сам себе закон,
Как звон оков законченного плена,
Как в ливне быстрых радуг перемена.
Как в сне веков единый верный сон,
Дочь лебедя, волны вскипевшей пена,
Грань торжества, звезда средь жен, Елена.