– Я принес тебе кефир.
– Романтично…
Ничего. Тренируюсь разговаривать с людьми. Поскольку таких тренажеров я в интернете не нашел – использую живых особей.
Делая что-то или даже не делая ничего, ты все равно для множества людей превращаешься в злодея.
Возможно, для того чтобы понять одного человека, нужен кто-то, кого не может понять ни один человек.
Кондитер, испекший пирожное, которое убивает, – это как писатель, написавший книгу, которая вызывает вывих нижней челюсти.
– Ты, возможно, удивишься, но на убийство способен каждый, – странно изменившимся голосом проговорил Тимофей. Он смотрел перед собой, будто вдруг придавленный какими-то тяжелыми воспоминаниями. – Абсолютно каждый. Только все по-разному.
Велик соблазн – дать человеку инструкцию. Но верх наивности – полагать, что он этой инструкцией воспользуется.
Тимофей сбросил вызов, не дожидаясь ответа.
Он ведь не задавал вопросов.
Похоже, даже сумасшедшие решили, что их паранойя может подождать до более прохладных времен.
Адская жара напомнила людям, что они – всего лишь стадные животные, а разум – миф, придуманный для того, чтобы человек мог хоть как-то противопоставить себя прочей фауне.