Тому, кто оказался между Мафией и законом, бояться нужно вовсе не закона.
Сицилийская пословица
Правда же состояла в том, что Морелло и его громилы были паразитами, которые терроризировали своих соотечественников, наживались на слабых и играли на их страхе. До 1920 года, когда Сухой закон открыл такие возможности, о которых предшествующие поколения рэкетиров могли только мечтать, итальянские преступники охотились только на итальянцев. То, что они делали, даже отдаленно не напоминало героизм.
Большинство сицилийцев без особого желания соглашались с необходимостью платить за такие услуги. «Мафия хотя бы что-то давала, — отмечал один лавочник. — Другие гангстеры ничего не давали, когда им платили». Однако представление о Мафии как о своего рода покровителе, заступнике бедных, было смехотворным, хотя сами гангстеры настаивали на этом и, возможно, даже в это верили.
«Слишком много полицейских, — жаловался начальник, — совершают ошибку, считая арест самой важной своей функцией. Самая важная задача полицейского — не арест, а осуждение. Арест без необходимых свидетельств означает для присяжных не только напрасный труд, но и, при тщательном анализе, признание в собственной слабости».
Одной из таких была Мафия, в члены которой был посвящен Джузеппе Морелло, — семья, чей доход проистекал из похищения скота. Это была cosca в небольшом поселении в горах центральной Сицилии: название этого местечка тогда никому ничего не говорило, но со временем стало обозначать один из самых одиозных великих бастионов Общества. Это была Мафия Корлеоне.
Город Корлеоне — «Сердце льва» — съежился, забытый богом, унылый, посреди зазубренных холмов западной Сицилии.
Джузеппе Морелло, организатора итальянской этнической преступности в Нью-Йорке
ы создали яркий культурный миф.