Цитаты из книги автора Константин Вагинов Бамбочада

Вегетарианцев Торопуло считал людьми безвкусными, больными; он снисходительно жалел их.

На Кавказе и в Крыму много инфернального.

– Теперь все! Теперь ты удовлетворена? Я на тебе женился. Я уезжаю.

Долго рылся в бумагах, посматривая на хозяйку, наконец решился покорить общество смелостью, взял листок и прочел:
У женщин есть нежные, пушистые крылья —
Это их пахучие, точно роза, бедра.

Печенкин встал, взял свою книгу и вышел.
Гробовое молчание после чтения воцарилось в комнате.

Он чувствовал, что она глуповата, – это действовало на него возбуждающе.

Жить скучно, все время нужно развлекать себя, – думалось Евгению.

Она думала, что молодое поколение безнравственно, потому что его не трогает то, что ее трогало.

Все здесь шептало: «И мы знали лучшую жизнь, не всегда мы были уборщицей в библиотеке „Кооперативный отдых“.

. Восемь лет авантюр, путешествий и вранья

Пусть закрыты игорные дома, для меня – везде игорный дом: будь то парк с тихой рощицей, павильонами и псевдоклассическими гробницами, будь то радиостанция в центре города с ее микрофоном, усилителем, пробковыми полами.

Евгений испытывал не страх смерти, а стыд смерти.

Природа как бы давала представление:

«Весна».

Евгений вошел в палату. Белые стены с зеленовато-голубой панелью, крашеный пол, высокое окно, четыре кровати, четыре шкафчика, четыре стула, четыре плевательницы. Эти предметы освещала одна электрическая лампочка, качающаяся под порывами ветра высоко-высоко у потолка.

стенах были приколоты лозунги: «Пленникам капитала, борцам за мировой Октябрь, пламенный привет рабочих», «Ударим по рукам провокаторов новой войны – помещиков и капиталистов». На подоконнике среднего окна белели гипсовые бюсты Маркса, Калинина, Фрунзе

Комод был полон засушенных листьев; ее мир был – мир цветов, древесной коры, шишек.

Всю ночь плакала жена известного мужа среди своих химер и бутылок, превращенных Нинон в вазы. И постепенно невыносимая тоска, которую она чувствовала, превращалась в музыку.

А дальше – черные статуйки с глазами из жемчуга, с алмазными кольцами, залы, украшенные слоновой костью и черным деревом, кашемировые и индийские ковры, персидские ткани, зеркальные будуары, негры с зонтиками, пламенные попугаи…

я очень его люблю, но наше горе заключается в том, что ко всему мы относимся иронически.

Печенкин подружился с Евгением, который ощущал, что жизнь – игра, и который его этим несколько утешил.

«Если нет гармонии, если человек не совершенен, если его природа не доделала и если он сознает это, – что он должен делать? Он должен разбить себя на обломки, на осколки, на отдельные чувства и дать каждому чувству самостоятельное существование; сделать из себя одного несколько людей, т. е. стать актером». «Несовершенство ведет к творчеству, и оно сделало меня актером», – говорил Евгений, стоя перед сидящей Нинон.