Стал я после той истории… после той девицы-то стал я без толку шататься, жить зря, не глядя вперед…
Понял я, что я раб, игрушка чужой праздности, что никакого святого искусства нет, что всё бред и обман.
играл, а у самого в душе кошки и змеи…
А она говорит: оставьте сцену! Понимаешь? Она могла любить актера, но быть его женою – никогда!
Не хочу туда, не хочу… – бормотал комик в каком-то исступлении. – Там я один… никого у меня нет, Никитушка, ни родных, ни старухи, ни деток… Один, как ветер в поле… Помру, и некому будет помянуть.
Вызывали шестнадцать раз, поднесли три венка и много вещей… все в восторге были, но ни один не разбудил пьяного старика и не свез его домой. Я старик, Никитушка. Мне 58 лет. Болен! Томится слабый дух мой.
В 58 лет люди к заутрене ходят, к смерти готовятся, а ты… о господи!
Она могла любить актера, но быть его женою – никогда!
– Публика вас любит, Василий Васильич!
– Публика ушла и спит…