Что самое важное, многие жертвы не доверяют никому, а меньше всего – самим себе.
У многих травмированных людей черное чувство юмора, и оно может быть адаптивным до определенной степени: смеяться над неприятными событиями, произошедшими с нами, нормально, если мы не прибегаем к этой стратегии слишком часто, просто чтобы избежать боли.
Дети, ставшие жертвами своих родителей, часто не способны признать, что их родители опасны и виноваты. Они не могут вынести диссонанс, возникающий при осознании, что человек, который должен заботиться о них, причиняет им вред. Иногда дети, подвергшиеся жестокому обращению, испытывают сильную привязанность к родителю‑абьюзеру, что объясняется механизмом компенсации дистресса и гнева, кроющихся внутри ребенка, и
Человек не может существовать в полном социальном вакууме, поэтому гипернезависимые люди часто пытаются формировать связи, несмотря на внутреннее сопротивление. В результате они либо не могут вкладываться в отношения, либо не позволяют людям сближаться с ними, что только подкрепляет первоначальную убежденность в ненадежности окружающих. Гипернезависимость характерна для людей с избегающим типом привязанности.
Кроме того, люди, необходимые нам для выживания, часто проявляют к нам жестокость. Так бывает при агрессии родителя по отношению к ребенку.
Люди, которые подвергаются длительному жестокому обращению в близких отношениях, например со стороны родителей или партнеров, часто имеют проблемы с эмоциональной регуляцией, настроением, отношением к миру и образом жизни.
Нам кажется, что мир треснул. Мы утратили чувство определенности и контроля, и нас не покидает ощущение постоянной опасности и неизбежности смерти. Именно в таком мире люди, пережившие комплексную травму, живут изо дня в день.
формой сотрудничества с родителем ради сохранения безопасности. Гнев на родителя может стать слишком сильным, чтобы ребенок мог это осознать, поэтому ребенок, подавляя свои чувства, сближается с родителем, чтобы удостовериться в его любви и желании обеспечить его безопасность
имел склонность к агрессии и запугиванию в опасных для него ситуациях или случаях, когда кто‑то был с ним не согласен. В литературе описаны четкие различия между гневом (эмоция), агрессией (враждебное и запугивающее поведение) и насилием (физическое выражение гнева)
Мы должны признать за акторами насилия право на то, чтобы быть рассмотренными в контексте виктимности, в роли жертвы, в качестве человека с последствиями отношенческой травмы прежде, чем реализоваться в роли насильника.