посмотрите, как Иисус Христос молился перед Своими крестными страданиями: «Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня» (Мк. 14: 36), – и далее, самое главное: «Но не чего Я хочу, а чего Ты» (Мк. 14: 36). Такими же должны быть и наши молитвы о своих проблемах: Господи, Ты видишь, чего я хочу, но да будет воля Твоя, а не моя, и я приму ее, какова бы она ни была. Исполнишь ли Ты мою просьбу, нет ли – благодарю Тебя, потому что верю, что Ты есть любовь и всегда даешь самое полезное.
Апостол Иаков особенно предупреждает об этом: «Про́сите и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений… Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4: 3, 6). Чтобы получить хорошего супруга (-гу), нужно самому стать получше.
А мы сразу молимся о хорошем муже, хорошей работе, должности, об исполнении своих мечтаний – о чем угодно, только не об исцелении своей души от страстей.
Грех – это проявление страсти, живущей в нас. Грехи не «накапливаются», но чем большую свободу мы даем страсти, тем она становится сильнее.
Христос для того только и пришел, чтобы Своим Воскресением уничтожить смерть и дать жизнь всем через всеобщее воскресение: «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1 Кор. 15: 22).
Один из крупнейших современных физиков Митио Каку в своей книге «Физика будущего» пишет, что «в человеческом теле, к примеру, более пятидесяти триллионов клеток», в каждой из которых постоянно совершается десять тысяч химических реакций, поддерживающих нормальную жизнедеятельность клетки и всего организма в целом. И все это происходит поразительно согласованно! Разве не чудо? Неужели вся эта разумность порождена какой-то случайностью движения мертвого хаоса?
«Бог ничего не делает ради возмездия, но взирает на пользу, которая должна произойти от его действий. Одним из таких предметов является геенна». Вот для чего, оказывается, геенна! Не для вечных мучений, а для пользы грешников. И пишет далее: «Не для того милосердный Владыка сотворил разумные существа, чтобы безжалостно подвергнуть их нескончаемой скорби – тех, о ком Он знал прежде их создания, во что они превратятся после сотворения, и которых Он все-таки сотворил. Тем более что замышлять зло и предпринимать месть свойственно страстям тварей, а не Создателю».
Теперь коснемся еще более серьезного вопроса – христианского вероучения. Бог один? Да, один! И три Лица? Да! Так один Бог или три? Три – это один? Как такое возможно? Сколько было и остается насмешек над этим!
А теперь посмотрите – благодаря физике, которая забралась в ядро атома, мы знаем, что законы макромира, в котором мы живем, никак не применимы к законам микромира. Там все не так, вплоть до того, что даже совершенно противоположные, взаимоисключающие суждения часто оказываются одинаково верными. Электрон – это волна? Да, волна. Электрон – частица? Да, частица. Простите, так частица или волна? Как посмотреть – и то и другое. Или: электрон стоит на месте? Нет. Значит, он движется? Нет. Так он неподвижен? Нет. Меняет место? Нет! Но это же абсурд…
Нет, просто таковы особенности микромира, невозможные и невыразимые в нашем макромире. И мы этот абсурд принимаем. Почему же не принять подобного в области духа?
Его основа – утверждение, что есть Бог, Который есть любовь, и что человеческая личность неуничтожима. Следовательно, и основным законом человеческого бытия является закон любви. Тогда, как говорил Достоевский, с верой в свое бессмертие человек постигает и смысл своего земного бытия. Такая вера дает человеку твердое основание для разумной и нравственной жизни.
Христианство отвечает: если жизнь ограничивается только пределами земного существования, если личность после смерти тела будет уничтожена, тогда все превращается в бессмыслицу. Что такое добро и зло – не одно ли и то же? Если нет Бога, нет вечной жизни – значит, по существу, все бессмысленно. Пожил человек, умер – и уже не имеет для него никакого значения, добро он делал или зло!
Чудеса… Мы все время ищем чудес, хотя они, кажется, окружают нас постоянно, но поскольку мы стоим прямо перед ними, то уже и не видим их. Ко всему можно привыкнуть. Знаете, как тяжело смотреть на мертвого человека, даже страшно. А на войне уже просто перешагивают через них. Так и здесь.
Пифагор, глядя на небо, назвал Вселенную «космосом», то есть по-гречески «красотой». И действительно, сама Земля и тот прекрасный мир многообразной жизни, потрясающе закономерно и целесообразно устроенный, – это не чудо?! А мы не только привыкли к этому чуду, но и придумали сказку о безумной эволюции, которая сотворила и Вселенную, и жизнь, и человека.