Цитаты из книги автора Оливия Мэннинг Величайшее благо. Балканская трилогия. Том 1

Они тут все учатся на юристов. А выучиваются на младших помощников наклейщиков марок.

Жизнь — вот величайшее благо. Надо ее сберечь.

Хотя Гарриет готова была заявить, что знает о муже всё, что нужно, теперь ей вдруг пришло в голову, что на самом деле, возможно, она не знает о нем ничего.

Гай не желал обсуждать эту тему. Гарриет восхитилась его способностью игнорировать новости. Сама она предпочитала смотреть в лицо своей тревоге, считая, что иначе та подчинит ее. Возможно, Гай не желал думать о том, чему не мог противостоять. Видимо, надо было радоваться, что у него есть прибежище в виде спектакля.

Она сказала, что, хотя многие верят, будто скоро «непременно что-то произойдет», остальные считают, что с войной практически покончено. В любом случае теперь о ней уже мало кто думал. Она стала фоновым шумом, о котором вспомнят, только когда он утихнет. Евреи преисполнились уверенности в будущем, а цена фунта на черном рынке упала ниже довоенных ставок.

Нет такой силы на земле, которая могла бы извлечь деньги из швейцарского банка без согласия вкладчика.

Вечность меня не интересует. Наша ответственность существует здесь и сейчас.

Якимов с восторгом отметил, что она делала всё, что ожидалось от восточной женщины: ела рахат-лукум, пила турецкий кофе, курила турецкие сигареты и даже раскладывала пасьянс засаленными картами, получая, таким образом, почасовой прогноз будущего

Мы вместе, — сказала она. — Мы живы — пока что, во всяком случае.
— Чего же более? — ответил он, сжимая ей руку, и вошел в сияющий зал кафе. Она промолчала.

Инчкейп торопливо проглотил свою порцию, не переставая вещать, словно это была всего лишь безвкусная помеха на пути к самовыражению.

Жизнь — вот величайшее благо. Надо ее сберечь.

— Да что вы! А как же «На маяк»?
Кларенс принял утомленный вид.
— Эта еще ничего, но у нее такая размытая, женственная, липкая манера письма. От нее дурно пахнет. Напоминает менструацию

Но не считаю, что существую для того, чтобы услаждать ваше чувство превосходства. Я живу, чтобы удовлетворять свои собственные требования к себе, и они, кажется, выше, чем ваши — к себе. Если я не нравлюсь вам такой, какая я есть, мне всё равно.

Человека определяют обстоятельства, — сказал Гай. — Если хочешь изменить его — измени его обстоятельств

Поймите, госпожа Прингель, Румыния подобна дурачку, получившему большое наследство. Его растратили на пустяки. Вы же знаете любимую румынскую присказку: когда Бог раздавал странам дары, то увидел, что дал Румынии всё — леса, реки, горы, минералы, нефть и плодородную почву. Тогда он решил, что это уже слишком, и поселил здесь худший народ на свете. Румыны смеются над этой историей, но она совершенно справедлива и очень печальна

что для нее и Кларенса жизнь бесконечно сложна; они берегли себя — и ради чего? Гай же просто жил

Пальто тяжело и жарко висело у него на плечах.

— У вас же есть Гай. Полагаю, у вас всегда будет Гай.

— А у него всегда будет весь остальной мир.

Видимо, Гая выводило из себя ее присутствие. Она не высмеивала его, но он опасался, что это произойдет. Она заставляла его держаться настороже. Рушила его иллюзию могущества.

Личные отношения для него были делом случая. Он черпал силы из внешнего мира.