Как странно. Почему все интересуются моим самочувствием, если считают, что я кого-то убила? Если честно, я рассчитывала встретить в свой адрес чуть больше негатива.
Как странно. Почему все интересуются моим самочувствием, если считают, что я кого-то убила? Если честно, я рассчитывала встретить в свой адрес чуть больше негатива
чувствовала себя отрезанной от мира
изменить настройки камер видеонаблюдения и отключить камеры на первом этаже. При этом никто не должен был знать, что она вообще находилась в здании. И мое заявление, что я попала туда с помощью временного пропуска, решало проблему. И делало меня главной подозреваемой, что позволяло отвлечь внимание от Джерри. Ведь в тот вечер его пропуск тоже засветился.
— А вас удивило его заявление, что у него украли пропуск?
— Мы ожидали, что он заявит о пропаже пропуска. А я должна была сообщить, что Хелен легко могла украсть пропуск с целью попасть внутрь.
— Но зачем вы приплели еще и Хелен? Чтобы объяснить, почему в день гибели Мэдди был зафиксирован пропуск Джерри?
— Да. И чтобы обеспечить себе защиту. Я должна была оставаться в фокусе расследования, в связи с чем мы постарались сделать все, чтобы полиция не поверила
Говорить вслух подобные вещи постороннему человеку ужасно унизительно и разрушительно для психики. Я кажусь себе ничтожной. Ущербной. Испорченной. С истекшим сроком годности. Итак, я кажусь себе ущербной. Какой парадокс, что это слово — со всеми его отрицательными коннотациями — используется для описания сломленного человека, а не того, кто его раздавил!
— А у меня никогда не было бойфренда, — выпалила я.
Тогда Хелен медленно подняла голову, глаза были красными, на впалых щеках грязные потеки от слез.
— Что, вообще никогда?
— Да, — тяжело сглотнула я.
— А почему?
— Ну... я просто никогда... ни разу... только не после того, что он со мной сделал, — пожала я плечами.
— Значит, у тебя вообще... — Хелен замялась. — Никого не было?
Я тяжело вздохнула и молча покачала головой.
— А потом, когда я наконец удовлетворила их любопытство, они на целых два часа оставили меня в комнате в полном одиночестве. Битых два часа я сидела одна, прокручивая в голове события прошлого. Вспоминая, насколько это было отвратительно, унизительно, гадко и каково это чувствовать себя использованной прокладкой, когда он заставил меня раздеться, встать на четвереньки, после чего оттрахал, словно я сучка с течкой!
Они заставили меня описывать половой акт во всех натуралистических подробностях. Опять и опять. — Ее голос дрогнул и перешел в судорожные всхлипывания. — Мне казалось, это происходит со мной снова!
Ты была доверчивой, податливой, молодой, влюбленной, услужливой. Он превратил тебя в кого-то, кто был готов заниматься с ним сексом, а затем — в женщину, готовую заниматься сексом с первым встречным. Ведь после того, как он получил желаемое, а затем бросил тебя, от твоего «я» вообще ничего не осталось, от твоего подлинного «я». Неужели не ясно? Он взял у тебя все лучшее, прожевал, а остальное выкинул на помойк
— Хел, подобные вещи остаются с тобой навсегда, невольно заставляя собственноручно разрушать свою жизнь.
Хелен тяжело сглотнула, облизав мокрый от слез уголок рта:
— С тех пор я водилась лишь с плохими парнями. Словно пытаясь воссоздать прежний опыт в надежде, что в следующий раз все выйдет иначе.