В приложении удобнее
Цитаты из книги автора Гарпия в Академии. Драконы не сдаются
– Кто вы? – сказал он с улыбкой, от которой плачут дети, вянут маргаритки и скисает молоко.
Одной из самых распространенных ошибок сознания считается мысль, что каждое живое существо имеет лишь ряд определенных свойств и черт характера. Что бывают умные и дураки, добрые и злые, энергичные или апатичные. Но это не так. Все мыслящие существа как живые реки: вода во всех одинаковая, но в каждой реке есть узкие или широкие места. Течения то убыстряют, то замедляют свой ход. Вода становится то холоднее, то теплее, а порой мутнеет настолько, что гибнет все, что наполняет реку смыслом. Так и мы с вами. Мы носим в себе зачатки всех свойств, пороков, слабых и сильных черт.
Какая милая старушка. Так и тянет предложить яду.
Уж больно благотворно вид бирюзовой шкуры влиял на мое настроение, а позитив, он же полезен не только духу, но и телу. Сразу улучшается общее самочувствие, пропадает недостаток в витаминах радости, а как тренируются лицевые мышцы, а как быстро качается пресс от безудержного смеха!
Женщин противопоказано оставлять наедине с обидой. Хуже только оставить ее наедине с этой обидой в компании домашнего вина и случайного мужчины.
забывайте, что я женщина. Мы способны часами скандалить и орать без всякой причины. Просто так, по велению души.
– Я не доверяю образованности, если за ней не стоит человечность. Поэтому я прошу вас: помогайте своим ученикам стать людьми.
Не забывайте, что я женщина. Мы способны часами скандалить и орать без всякой причины. Просто так, по велению души.
То, что отопительная система Академии не справляется с поставленной перед ней задачей, я поняла по тому, как активно преподаватели и аспиранты потащили в свои кровати грелки. Грелки, жаждущие зачетов и послаблений, не возражали
То, что отопительная система Академии не справляется с поставленной перед ней задачей, я поняла по тому, как активно преподаватели и аспиранты потащили в свои кровати грелки. Грелки, жаждущие зачетов и послаблений, не возражали.
Как все же интересны и сложны ассоциативные ряды, которые порождает наш мозг. Я сказала – мозг, а не больное воображение!
– А ну-ка цыц, женщина! Во что влюбилась, то и целуй.
Предатель – это всего лишь патриот со стороны проигравших.
Видишь ли, никто не воспринимает долгожителей всерьез. Большинству они кажутся милыми, выжившими из ума и полностью безобидными. Глупо не пользоваться этим заблуждением в своих целях.
Честно попыталась обидеться, но Эрг не поймет, если обратно в Академию я притащу бездыханное тело его братишки. Представляю, как глупо будет звучать моя оправдательная речь, начинающаяся с фразы: «Мы пошли в библиотеку…»
О да! Расступись, народ честной, сейчас гарпия будет в экстазе трепетать ресничками и плавиться в вязкую розовую лужицу!
– Я не могу, у меня… – Слово «завтрак» застряло в горле, поэтому пришлось менять окончание фразы: – У меня утренняя медитация над чаем.
Олаф наклонился, подмигнул и заговорщическим шепотом на всю столовую сообщил:
– Камаль стащил ключ от репетиционного зала…
Эрг смерил соперника взглядом и присел.
– На кафедре до обеда никого не будет. Только ты, я и график репетиций… – рокочущим голосом сообщил пылкий обольститель, выразительно приподнимая бровь.
Я всерьез верила, что только сомнительным женщинам делают сомнительные предложения, поэтому смерила наглецов фирменным взглядом «глаза б мои вас не видели».
Олаф наклонился, подмигнул и заговорщическим шепотом на всю столовую сообщил:
– Камаль стащил ключ от репетиционного зала…
Эрг смерил соперника взглядом и присел.
– На кафедре до обеда никого не будет. Только ты, я и график репетиций… – рокочущим голосом сообщил пылкий обольститель, выразительно приподнимая бровь.
Я всерьез верила, что только сомнительным женщинам делают сомнительные предложения, поэтому смерила наглецов фирменным взглядом «глаза б мои вас не видели».
Полка, повисшая на одном креплении, покачалась на манер маятника в старинных часах и застыла в обманчивой неподвижности.
– Ты ж мой специалист! – умиленно проворковала я, поглаживая напрягшийся бицепс сопящего от возмущения дракона.
– Это все Дуглас! – ворчал Кьяри, с хмурым видом оглядывая подбитую мебель.
– Да-да…
– Я ему сказал, чтобы крепче вбивал, а он такой: сойдет, иначе вешать будет неудобно.
– Негодяй!
– Полка еще какая-то неправильная попалась!
– Да как она посмела не покориться твоей маскулинности.
– Ты ж мой специалист! – умиленно проворковала я, поглаживая напрягшийся бицепс сопящего от возмущения дракона.
– Это все Дуглас! – ворчал Кьяри, с хмурым видом оглядывая подбитую мебель.
– Да-да…
– Я ему сказал, чтобы крепче вбивал, а он такой: сойдет, иначе вешать будет неудобно.
– Негодяй!
– Полка еще какая-то неправильная попалась!
– Да как она посмела не покориться твоей маскулинности.
– Ты моя заноза.
– Ну-с, с-спасибо, – недовольно прошипела я. – Вот так вот тихо-мирно отравляешь существование одного жутко вредного дракона, наивно полагая, что засела у того в печенках, а выходит, что в заднице.
– В сердце! – делано обиделся Эрг. – Ты моя заноза в сердце. С первого дня. С первого скандала в кабинете ректора.
– Ну-с, с-спасибо, – недовольно прошипела я. – Вот так вот тихо-мирно отравляешь существование одного жутко вредного дракона, наивно полагая, что засела у того в печенках, а выходит, что в заднице.
– В сердце! – делано обиделся Эрг. – Ты моя заноза в сердце. С первого дня. С первого скандала в кабинете ректора.
Проникновенная тирада гарпии затянулась где-то на четверть часа, и с каждой минутой я распалялась все больше, пыхтя и булькая, как кипящий чайник.
На очередном «Драконище, как же ты меня бесишь!» Эрг Гай Кьяри не выдержал и психанул. Рванув, сжал в объятьях и грозно глянул сверху вниз своими ярко-зелеными глазищами.
– А ну-ка цыц, женщина! Во что влюбилась, то и целуй.
На очередном «Драконище, как же ты меня бесишь!» Эрг Гай Кьяри не выдержал и психанул. Рванув, сжал в объятьях и грозно глянул сверху вниз своими ярко-зелеными глазищами.
– А ну-ка цыц, женщина! Во что влюбилась, то и целуй.