Пятое требование, предъявляемое Лесковым к святочному рассказу, состоит в установке на истинность («он должен быть истинное происшествие [курсив Н. Л.]»). Напомню, что устные святочные истории обычно рассказывают о том, что действительно случилось или воспринимается как случившееся. При этом рассказчики либо повествуют о себе, что повышает достоверность их слов («Один раз жениха-то я выворожила, правду…»636), либо ссылаются на сведения, услышанные от родных и знакомых («Мать моя рассказывала…»637). Все эти нехит
Лесков игнорирует группу «трагических» святочных рассказов. Он ориентируется на рассказы с забавным и неожиданным концом. Этот тип святочных текстов также известен как в устной, так и в письменной традициях.
Четвертое правило поэтики святочного рассказа состоит, по мнению Лескова, в том, «чтобы он оканчивался непременно весело». Что означает для Лескова «веселый» конец произведения? «Веселый» — противоположный грустному, печальному, трагическому, но при этом не обязательно счастливый (как happy end у Диккенса). Однако в русских святочных рассказах, как устных, так и литературных, трагические концовки едва ли не более часты, чем благополучные (см., например, рассказ Л. А. Мея «На паперти»629, Ф. Ф. Тют
Заключительные фразы рассказов Лескова также почти всегда содержат в себе прямо или косвенно выраженную «мораль»: «С этого случая <…> всем нам стало возмутительно слышать, если кто-нибудь радовался чьей бы то ни было смерти» («Привидение в Инженерном замке» — 7, 124); «Так, каждый, кто называл Селивана „пугалом“, в гораздо большей
Третье требование, которое, по мнению Лескова, должно быть соблюдено в святочном рассказе, состоит в том, что он должен иметь «какую-нибудь мораль, хоть вроде опровержения вредного предрассудка». Мораль (в значении «нравственное наставление», «поучение»), которая почти всегда содержится в устном святочном рассказе (святочной быличке), состоит обычно в указании на необходимость крепкой веры в Бога и правильного поведения при встрече
к святкам соблюдается почти во всех святочных рассказах, в том числе и в рассказах Лескова. Приуроченность функционирования Лесковым нередко нарушается: лишь половина его святочных текстов впервые была напечатана в «святочных» номерах периодических изданий.
И наконец, третий тип периодических изданий, получивший распространение в пореформенное время, — это газета
Поэтому не вызывает удивления, что один из первых еженедельников, «Развлечение» (1859–1916), сразу же приобрел календарную структуру. То, что говорилось в предыдущей главе о детской периодике, вполне применимо и к «Развлечению». Так, уже первый номер этого журнала за 1859 год содержит очерк Ф. Б. Миллера «Наши желания на Новый год», а затем регулярно в новогодних номерах печатаются святочные рассказы и стихотворения, помещаются рисунки на тему святок и Нового года606. Представляя собой легкое занимательное чтиво, приноровленное к среднему обывательскому вкусу, иллюстрированные еженедельники стремились сов
Тонкие» журналы имели своего адресата: они предназначались для «полуобразованных» читателей; по словам А. Рейтблата, «это были, как правило, мелкие и средние чиновники, сельские священники, купцы и мещане, провинциальная интеллигенция»605. Такая читательская публика, только начавшая приобщаться к чтению, искала в органе печати не столько идеи, сколько доступно изложенные разнообразные сведения (усвоению которых помогали иллюстрации) и просто занимательное чтение. Гораздо в большей степени
В повести Гоголя результатом наступившей темноты и поднявшейся метели становится тот всеобщий беспорядок и путаница, которые порождают одно недоразумение за другим: рушатся намеченные планы, люди теряются, исчезают во тьме, не узнают друг друга, человека путают с вещами и животными и т. д. Хаос в природе (тьма, метель) порождает хаос в человеческой жизни. Эта размытость границ между всеми явлениями мира, временная путаница — характерная черта «страшного» святочного рассказа, по сюжету которого герой может встретиться с «нечистой силой». То же происходит и в «Ночи перед Рождеством». Но если в народном святочном рассказе герой обычно терпит поражение (умирает, сходит с ума, заболевает или, в лучшем случае, отделывается испугом)427, то в повести Гоголя герою удается победить черта и заставить его служить себе. Этот мотив, восходящий к ряду древнерусских легенд, встречается и в некоторых других святочных рассказах, возникших под несомненным влиянием Гоголя428. Показательно, что герой «Ночи перед Рождеством» Вакула — кузнец по профессии, и, хотя Гоголь ни разу не предоставляет ему возможности проявить свое кузнечное мастерство, указание на род его занятий сделано не случайно. Это понадобилось Гоголю для мифологизации героя и для мотивировки его победы в поединке с чертом, так как кузнец «в мифологии персонаж, наделенный сверхъестественной созидательной силой»429. «Созидательность» Вакулы проявляется и в том, так сказать, хобби, которым его наделяет автор, — в свободное от работы время Вакула занимается «малярством», расписывая церковь сюжетом с изображением черта, за что черт его особенно ненавидит430.