Наверное, действительно нельзя ругать власть и возмущаться ее жестокими решениями без вины наказывать одних граждан ради спасения других. Как знать, вдруг тайна действительно была необходима настолько, что ради нее можно растоптать судьбы двух юных девушек?
Избитая, истерзанная женщина обращается за помощью и слышит в ответ, что сама виновата, ибо вечно напьются, валяются с кем ни попадя, а потом жалуются, чуть что не так. Полночи, наверное, еще уламывали забрать заявление, чтобы статистику не портить, а когда не удалось, от злости провели все необходимые действия максимально грубо. Хочешь правосудия – на, получай.
И совершенно естественно, что, имея такой опыт, женщина обратится за помощью куда угодно, только не в милицию.
Вот когда убьют, тогда и приходите
Это слова замечательного товарища, летчика-космонавта, единственного в мире человека, удостоенного высокого звания Героя Советского Союза один раз за подвиг во время Великой Отечественной войны и второй раз за космический полет Георгия Берегового. Итак, слушайте: «Позже, когда я уже добрался до ближайшей деревни, которая, к моей радости, оказалась в каких-нибудь полутора километрах от места аварии, мне вдруг пришло на ум, что опыт, настоящий, подлинный опыт, – это совсем не сумма механически накопленных навыков и знаний; истинный опыт, на который всегда можно положиться, – это прежде всего то, что раскрепощает в критическую минуту сознание, мозг. Нет и не может быть таких рекомендаций или инструкций, которые смогли бы вобрать в себя все разнообразие и изменчивость реальной действительности. К чужому уму нужно уметь прислушиваться, но жить чужим умом нельзя. Нельзя рабски следовать ничьим наставлениям, даже если они аккумулировали в себе опыт сотен и тысяч людей; к ним необходимо относиться критически, с поправками на каждую конкретную ситуацию. Конечно, и знания и навыки необходимы; именно они освобождают мысль от черновой работы, переключая все второстепенное на автоматизм рефлексов. Глупо, разумеется, пренебрегать и чужим опытом, он может упростить задачу, подсказать (но не навязать) одно из приемлемых решений, но решать всякий раз приходится самому. И всякий раз наново».
Это уж у нас так водится – вместо того, чтобы достойно вооружать гарнизоны, лучше отлить царь-пушку, которая огромная, но не стреляет, или царь-колокол, который не звонит, и с людьми то же самое: есть царь-учитель, царь-врач, царь-сталевар и так далее. Они обласканы властью, прекрасно живут, о чем и сообщают на весь мир, демонстрируют свое благосостояние иностранным делегациям, а обычные рядовые работники проводят жизнь в коммуналках, и не дай бог им об этом где-нибудь ляпнуть во всеуслышание.
врачи говорят, нельзя умирать вместе с каждым больным. Жестко, но правильно. Люди уходят, ты остаешься, и любовь уходит, ты тоже должна остаться тем, кто ты есть. Даже в самом страшном горе надо сохранить себя, и в любви тоже нельзя потеряться
страдания и бросания жизни на алтарь любви – это ненормально
как вычислить врага, который залег на дно и живет совершенно обыденной жизнью советского человека? Только случай и поможет
Вспомнилось вдруг, что в детстве из всех литературных героинь ей больше всего хотелось быть похожей на майоршу О’Дауд из «Ярмарки тщеславия», не особо умную, не слишком красивую, не до безумия влюбленную, но сильную духом женщину. Получилось ли это, бог знает…
Говорят, история происходит один раз в виде трагедии, другой – в виде фарса, и действительно, сейчас ненависть к КГБ приняла гротескную форму. Интеллигентные люди жеманно и многозначительно поднимают глаза к небу, понижают голос, словом, изображают, будто за каждым их словом следят, а после вскрикивают что-то такое типа «нельзя было вводить войска в Афганистан», и гордо оглядываются, смотрите, каков я! Смельчак, ничуть не хуже тех ребят, что гибнут в Афгане. Да я, черт подери, даже круче, потому что там понятно, где свои, а где чужие, а тут кругом враги.