палитра мнений
об этом годе
плохо или ничего
значит живой
был год
потом январь
придёт и скажет
возьми столько зимы
сколько сможешь
унести
обычно мёртвые
начинают
и не могут
остановиться
но иногда им
нужна обратная связь
— как дела? —
спрашивают они
лучше не бывает
отвечаю
с несвойственной
откровенностью
только вот
желание
остановить время
никуда не годится
алло...»
алло
да это не я
да это она
там у окна
и ветер
сквозь неё
нет я не могла
это сказать
хорошего отдыха...»
хорошего отдыха
в таком случае
в широком смысле
и в общем плане
свободных погружений
в различных средах
любой плотности
интересных там
затонувших объектов
тёмной зелени
вдоль дорог
во встречных взглядах
в оливковом масле
extra virgin
лёгкости переключения
между скоростями
с предмета на предмет
связности на выходе
речи внутренней и не только
низкого неба
над головами недругов
своевременных
предзнаменований
дополнительных органов
новейших приспособлений
для бегства и возвращения
и в целом побольше
неодинаковых дней
во чреве этой
куда направлены...»
куда направлены
порывистые
необъяснимые
жесты
зачем раскрываются
и закрываются
как цветки
случайные книги
желание дотянуться
очевидно старше
сотворения мира
и нет не кажется
жалким или смешным
что бы о том ни думали
любители думать недолго
желание дотянуться
предполагает помнить
одновременно
и нежно
о расстоянии росте
и о многом другом
подобное сопряжение
разнообразных понятий
укрепляет
нейронные связи
и приятно само по себе
в отличие от одномерных
мыслей об унижении
желанием
Тот год...»
Тот год
не был похож на этот, но кое-что
ему передал. Нахожу, перечитываю
записи, в которых не нахожу
себе места (спойлер: искать не надо),
они чередуются с описаниями
мест, в которых при всём при том
довелось находиться. Вот, нахожу
и перечитываю несколько раз
стихи покойного (в тот год ещё не)
поэта Алексея Ивлева
о белом слоне и белой крысе.
А вот слова, которые тот
год передал этому году,
как никакому другому, они
спрятаны в середине июля.
Нахожу, перечитываю: «А если
нет фона, нет и сигнала
Если тебе кто-то нужен, как воздух/вода...»
Если тебе кто-то нужен, как воздух/вода,
не говори, что не можешь его/её
ни с кем разделить.
Кошмар античного грека,
в котором атому атом сказал такое,
дошёл до нас в искажённом от ужаса виде
и поспешил обратно. Если тебе
никто не нужен, ты его скоро встретишь
3. «Не тот самоцвет, в малолетстве...»
Не тот самоцвет, в малолетстве
подаренный морем, самый
красивый в мире, омытый
взволнованной и солёно-
горькой водой, бесценный,
обсохший и побледневший,
что отдан или потерян,
не тот один сокровенный,
оставленный, краеугольный,
о ком немногое помнишь
под спудом всего, что на нём
держится, полупрозрачный,
подсвеченный изнутри,
неузнаваемый, только
если в пыльном альбоме,
а этот, метеоритный,
ударивший, запустивший
некий процесс, обратный
лишению чувств, немедля
принятый, переливший,
пока не видит различий
оглушённое сердце
между гемоглобином
и геммой. Не передать
ни дому его, ни ребёнку,
ни дереву. Не разбить
на счастья мелкую россыпь
«в детстве снег был мокрым...»
в детстве снег был мокрым
смех бескрайним
в нём покачивались
капли плача
в сказке лес был тёмным
утро ранним
и заканчивалось
всё иначе
не знаю, как лучше сказать...»
не знаю, как лучше сказать:
«не плачь, всё пройдет»
или «плачь, всё пройдет»,
кто утешаемый адресат,
чего он, собственно, ждёт.
запас этих слов превращается
в выцветший конденсат.
(не) плачь, мальчик/девочка,
(не) плачь, кошка/кот,
всё пройдёт.
бумажные солдаты,
журавлики-оригами
смотрят ровно в ту сторону,
куда оно всё пойдёт.
(не) плачь, кое-что останется,
за каждым ушлёпком присмотрит
воинство оцифрованных,
а все священные книги
возляжут в едином облаке
в разделе books/antique/sci-fi
(запас этих слов, ну давай)
запас этих слов просыпается
с шести и до девяти,
пока не успело
сознание
подойти
и печально глянуть.
запас этих слов смущается
того, как всё надоело,
как некуда кануть