Цитаты из книги автора Аластер Рейнольдс Мстительница

Тонкая жирная бумага скрипела в пальцах. Я подумала обо всех газетах, которые печатаются каждый день, на всех двадцати тысячах заселенных миров Собрания, обо всех серьезных, почтенных мужчинах и женщинах, которые сидят за такими же столами, как наш, в таких же домах, как этот, в городах, похожих на Хадрамо, подсчитывая свою выгоду или оплакивая убытки, поглощая взлеты и падения чужих судеб. В каждом из них тысячи других мужчин и женщин занимались созданием, печатанием и распространением этих газет, причем усилия эти были настолько согласованными и эффективными, что походили почти на военную кампанию, и все же по итогам каждого дня они ничего не значили, потому что газеты собирались, измельчались, превращались в огромные новые пачки чистой бумаги, чтобы можно было начать работу с нуля.

В глубине души каждый знает, что он ссыкло. Но один засранец от другого отличается тем, как он себя ведет, невзирая на это знание.

соединится с твоей нервной системой. Тоже не самый приятный процесс. Но как только он завершится, сможешь пользоваться рукой, как настоящей. — Она одобрительно провела пальцем по нефритовой инкрустации. — Да уж, очень хорошая работа. Одиннадцатое Заселение. В Империи

хорошая работа. Одиннадцатое Заселение

«В каждом из нас, — подумала я, — есть что-то отличающееся от того, кто мы есть. Но нечасто выпадает возможность увидеть, кем мы могли бы стать».

— Это, — сказал Пилигрим, — называется «цивилизация». Не все вознагражденные заслужили награду; не все заслужившие ее получили.

Но тут еще много кого надо укокошить, а я шибко нуждаюсь в новых зарубках.

— Честно говоря, Тиндуф, я и не знала, что ты на такое способен.

— Все думают, я безобидный идиот, — сказал он. — Они правы только наполовину.

Сурт — идиотка. Большинство из них — идиоты. Я достаточно долго в космосе, чтобы измерить их глубину, и тут длинный лот вовсе без надобности.

— В этой комнате ты в полной безопасности в физическом смысле. Это мне ясно. Однако ты также испытываешь постоянные и усиливающиеся страдания, поскольку хочешь находиться в ином месте. Вопрос для меня заключался в том, чтобы уравновесить эти факторы и выполнить свой долг защитника в самом полном смысле слова. Даже для машины с высоким когнитивным потолком это был весьма трудный расчет.

тысячи других мужчин и женщин занимались созданием, печатанием и распространением этих газет, причем усилия эти были настолько согласованными и эффективными, что походили почти на военную кампанию, и все же по итогам каждого дня они ничего не значили, потому что газеты собирались, измельчались, превращались в огромные новые пачки чистой бумаги, чтобы можно было начать работу с нуля

Слушала, как он напевает, и удивлялась, что ему не надоедают одни и те же мелодии. Но ничего ему не сказала, потому что говорить было гораздо труднее, чем оно того стоило.

— Это ужасно.

— Это, — сказал Пилигрим, — называется «цивилизация». Не все вознагражденные заслужили награду; не все заслужившие ее получили.

Заросший мужчина, оставшийся в трамвае, увидел в этом свой шанс сказать доблестное последнее слово и пробормотал что-то о том, что некрасивые женщины держатся вместе, — но он не принял во внимание Прозор. Как только трамвай снова тронулся, она прыгнула обратно и ударила грубияна прямиком в щетинистые брыли. Он рухнул на своих попутчиков.

Там, где есть пути, Фура, обычно есть и средства.

Я чувствовала себя плохо из-за того, что случилось с ней, потому что Сурт проявила ко мне доброту, и было ясно: с Паладином она сделала все возможное, пусть даже его голова лишь раз ожила в моих руках.

Мы все хотим обеспечить себе достойную старость за счет какого-нибудь трофея, верно?

Могла ли доброта, совершая малюсенькие шажки, обернуться худшей разновидностью жестокости? И оправдывал ли сам факт того, что эта доброта существовала, какую-то часть ее преступлений или просто придавал им иной оттенок, как если взять и перевесить уродливую картину на другую стену?

В каждом из нас, — подумала я, — есть что-то отличающееся от того, кто мы есть. Но нечасто выпадает возможность увидеть, кем мы могли бы стать».
Большинству лучше оставаться в неведении.

Удача — старуха с причудами.

Нет, но оно тоже объяснимо. Многие роботы служили людям во времена великой нужды. Но не все были вознаграждены так щедро, как некоторые. Иногда машинам, хорошо послужившим во времена смуты и получившим в дар свободу воли, устанавливали логические блокираторы, чтобы отменить эту самую свободу воли, ибо внезапно возникла необходимость в беспрекословно подчиняющихся слугах.
— Это ужасно.
— Это, — сказал Пилигрим, — называется «цивилизация». Не все вознагражденные заслужили награду; не все заслужившие ее получили.