И сказал господь: кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь.
– Извините, – притормозила она и полезла в сумку, взглянула на номер, который высветился на экране, нахмурилась, но заговорила чрезвычайно ласково: – Здравствуй, дорогой… – Она отошла в сторону, и, что говорит «дорогой», я слышать не могла. – Меня нет в Москве. О господи, нетрудно догадаться, ты же знаешь, Светлана погибла.
И сказал господь: кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь.
Ну, здравствуй, – обращаясь к Лукьянову и игнорируя меня, сказал он вроде бы насмешливо, но получилось это у него зло. Он не торопясь оглядел Лукьянова с ног до головы. Тот выпрямился и выдал свою лучшую улыбку. – Орел, – усмехнулся Тагаев. – Чего б ты без бабы-то делал?
– В такое бы дерьмо не попал, – ответил Саша.
– Конечно. Ты ведь у нас крутой.
– Нам нужна машина, – влезла я.
– Ты в самом деле думаешь, что я его отпущу? – вроде бы не поверил Тагаев.
– Отпустишь, – продолжал расточать улыбки Лукьянов. – Так хочется быть благородным. Меня можно и завтра пристрелить, а в ее глазах ты теперь герой. Она тебя полюбит. Вот увидишь. Бабы обожают таких придурков.
– Не мог бы ты заткнуться, – вежливо попросила я.
– А я в ее любви не сомневаюсь, – хмуро сказал Тагаев. – Нам было хорошо вдвоем, пока ты тут не появился. Девчонка дурочка, когда-то что-то тебе пообещала, вот и рвется в бой. Она быстро успокоится. Обещаю, через пару недель она о тебе даже не вспомнит.
– Кончайте базар, – не выдержала я. Чувствовалось, что этим двоим не терпелось вцепиться друг другу в горло, но это не входило в мои планы. – Машину дашь?
– Конечно. Забирай любую. «Хаммер» подойдет?
– Лучше что-нибудь попроще.
– Слава, – позвал Тагаев, – дай ключи от машины. – Один из парней подошел и протянул ключи. Тагаев взял их и перебросил Лукьянову. – Держи, сынок.
– Спасибо. Даст бог, встретимся, – ответил Саша. – И я тебя отблагодарю.
– И не мечтай, придурок. Тебе крышка. А она нарожает мне детей, и мы будем жить долго и счастливо.
Лукьянов собрался что-то ответить, но передумал, сел за руль, а я немного замешкалась.
– Тимур, – сказала я виновато.
– Сваливай, – зло бросил он.
– Я…
– Сваливай, я сказал.
Луганская Светлана Геннадьевна, в девичестве Мокеева, родилась в Воронеже, десять лет назад приехала к нам, поступила в экономический колледж, где проучилась один семестр.
Так что можешь быть спокойна, если приказ отдал твой Дед, его шея не пострадает.
Он мог смеяться, злиться, выражать недовольство, но глаза оставались равнодушными, раньше это меня пугало, а теперь, как ни странно, успокоило.
И сказал господь: кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь.
– Допустим, ты сегодня получишь полмиллиона баксов. И что?
– Нашелся бы дурак дать мне эти бабки… – разулыбался Артем. – Я бы тачку купил. Надежную. Чтоб не ломалась.
– Все тачки ломаются. А потом?
– Ну… квартиру поменял, хрущоба, она и есть хрущоба.
– Давай, давай, у тебя еще триста тысяч.
– Ну… я бы их жене отдал, вот уж моя-то быстренько их по ветру пустила…
– Ну и где твоя фантазия? – съязвила я.
– Верно умные люди говорят: деньги не главное, – дурашливо пропел Артем
помните, мы только пешки в чужой игре,