-- Мои племянницы очень милы: не правда ли?-- шепнула она м-ру Топману.
-- И были бы еще милее, если бы тут не было их тетушки,-- отвечал страстный обожатель прекрасного пола.
-- Какой вы насмешник, право! Нет, без шуток, если бы черты их были несколько правильнее и нежнее, они казались бы очень миловидными, особенно вечером, при свечах.
-- Конечно, конечно,-- подтвердил м-р Топман.
-- О,-- вы злой человек! Я знаю, сэр, что y вас на уме.
-- Что?-- спросил м-р Топман, не думавший ни о чем положительно в эту минуту.
-- Вы хотели сказать, что Изабелла несколько горбата ... ну, да, не отпирайтесь, я видела, что вы это тотчас же заметили. Что-ж? вы не ошиблись: y ней точно растет горб, этого скрыть нельзя: страшное несчастие для молодой девушки! Я часто говорю ей, что года через два она будет ужасным уродом. О, вы ужасный насмешник!
Обрадованный случаю прослыть знатоком женской красоты, м-р Топман не сделал никаких возражений и только улыбнулся с таинственным видом.
-- Какая саркастическая улыбка!-- заметила Рахиль.-- Я боюсь вас, сэр.
-- Меня боитесь?
-- Я вижу вас насквозь, и от меня не укроются ваши мысли. О, я в совершенстве понимаю что значит эта улыбка.
-- Что?-- спросил м-р Топман, искренно желавший открыть значение того, что было для него самого таинственной загадкой.
-- Вы думаете,-- начала тетушка, понизив голос на несколько тонов,-- вы думаете, что горб Изабеллы еще не велика беда в сравнении с нравственными недостатками её сестры. Ну, да, Эмилия чрезвычайно ветрена, вы угадали.
как должны быть близоруки все эти философы, которые, ограничиваясь исследованием ближайших предметов, доступных для их зрения, не думают смотреть на высшия истины за пределами их тесного горизонта! Это всё равно, если бы сам я решился всю свою жизнь сидеть y окна и смотреть на Гозуэлльскую улицу, не употребляя никаких усилий проникнуть в сокровенные области, окружающия ее со всех четырех сторон.
пылкая душа его устояла против всяких перемен, и благоговение к прекрасному полу было до сих пор её господствующею страстью.
Густой мрак и непроницаемая тьма скрывала до сих пор от взоров публики первоначальную историю общественной карьеры бессмертного Пикквика;
Может ли быть что-нибудь восхитительнее?-- спросил он м-ра Винкеля.
-- Ничего не может!-- отвечал м-р Винкель, имевший счастие освободиться от посторонних ног, стоявших около четверти часа на его сапогах.
Густой мрак и непроницаемая тьма скрывала до сих пор от взоров публики первоначальную историю общественной карьеры бессмертного Пикквика; но мрак исчезнет и темнота мигом превратится в ослепительный блеск, если читатель благоволит бросить пытливый взгляд на следующее вступление в деловые отчеты Пикквикского клуба, которыми издатель этих "Записок" осмеливается начать свой подробнейший рапорт, представляя его на суд публики, как доказательство самого тщательного внимания и неутомимой усидчивости, с каковыми производились его исследования и разбирательства многосложных и разнообразных документов, вверенных его добросовестному труду.
-- Готов, сэр, готов!-- откликнулся хриплым басом какой-то странный субъект людской породы в сером байковом сюртуке, с медной бляхой и нумером вокруг шеи.
ремя и съестные припасы здорового и питательного свойства значительно распространили объем его некогда романтической фигуры; черный шелковый жилет выставлялся вперед больше и больше, и золотая-часовая цепочка на его последних петлях уже совершенно исчезла из пределов зрения м-ра Топмана; но пылкая душа его устояла против всяких перемен, и благоговение к прекрасному полу было до сих пор её господствующею страстью.
При всем том, вы угадали: Габриэль Грубб точно был пасмурен, угрюм даже мизантроп с головы до ног, потому что он вел дружбу и беседовал только с самим собою да еще с походною бутылочкой широкого размера
м-р Уардль, наполнив кубок яблочной настойкой, пропел, к удовольствию всей компании, святочную песнь, где доказывалось как дважды-два, что зима -- самое лучшее из времен года, a святки -- лучшая неделя во всей зиме.