Цитаты из книги автора Мэри Элиз Саротт Коллапс. Случайное падение Берлинской стены

Люди буквально танцевали на улицах, в том числе под песню Дэвида Хассельхоффа «Looking for Freedom» [19], которая в 1989 году восемь недель занимала первую строчку чартов в ФРГ. Пройдет совсем немного времени, прежде чем Хассельхоффа привезут в Берлин, где он наденет украшенный лампочками костюм и исполнит эту песню, стоя рядом с развалинами Стены.

Желание Хонеккера вернуть себе бразды правления было столь велико, что врачи, обнаружившие у него рак, предпочли не сообщать об истинной причине боли, опасаясь его гнева

По некоторым оценкам, на каждых 180 граждан приходилось по одному штатному офицеру тайной полиции. Для сравнения, в СССР этот показатель равнялся примерно 1 на 600

Германия объединяется после превращения территории ГДР в пять новых земель ФРГ; став частью ФРГ, эти земли немедленно попадают под юрисдикцию ЕЭС и НАТО, в результате чего эти организации впервые за эпоху после крушения Стены расширяются на восток.

Ошибки правящего режима и успехи революционного движения осенью 1989 года, наложившись друг на друга, придали и активистам, и рядовым гражданам ГДР уверенности, необходимой, чтобы ухватиться за представившуюся возможность и превратить неуклюжую пресс-конференцию в капитуляцию режима, контролировавшего их жизни. Однако, восточные немцы повели себя отнюдь не так, как предсказывал Токвиль: они не прибегли к неминуемому (на его взгляд) насилию. То, что современные эксперты до сих пор недооценивают важность этого достижения, изумляет Биртлер и других бывших революционеров из ГДР. По ее мнению, сторонние наблюдатели склонны считать, что «свободу нам принесло падение Стены». Биртлер видит в такой трактовке фундаментальную ошибку — и она права. В действительности «все было как раз наоборот. Сначала мы боролись за нашу свободу, а уже потом, в результате борьбы, Стена пала».

Хрупкие информационные панели на Борнхольмер-штрассе не так бросаются в глаза и вряд ли вызовут чувство национализма и упоения победой, в отличие от грандиозных статуй. К тому же небольшие мемориалы можно найти в разных точках вдоль бывшей Стены (сейчас на этом месте велосипедные дорожки) — в основном там, где при попытке ее преодолеть были убиты люди. Есть еще мемориал на Бернауэр-штрассе, однако там фонд «Берлинская стена» занимается сохранением памяти о бесчеловечности Стены, а не прославлением — в триумфальной манере — событий, приведших к ее падению. С этой целью фонд поддерживает (помимо помощи другим мемориалам) в порядке уцелевший отрезок Стены и инсталляцию, посвященную тем, кто у нее погиб.

Принимая во внимание трагизм истории XX века, немцы правильно делают, что с осторожностью прославляют свои победы.

Для сравнения: хотя место первого прорыва Стены на Борнхольмер-штрассе и было переименовано в площадь 9 ноября 1989 года, самым крупным строением там остается продуктовый супермаркет. Есть информационные панели, объясняющие прохожим, что именно когда-то произошло на этом месте, но постепенно они разрушаются из-за погоды и вандализма — и их невозможно сопоставить с масштабными американскими мемориалами.

посвященные падению Берлинской стены мемориалы в США куда более развиты, чем в Германии

Отсутствие эффективного общеевропейского органа безопасности было особенно болезненно воспринято ими после страшного кровопролития в Югославии в 1990-е годы, которое ни один европейский институт самостоятельно остановить не смог.

две важнейшие западные организации эпохи холодной войны — НАТО и ЕЭС — сохранили доминирующее влияние в мире и после ее окончания, несмотря на красивую риторику о «новом мировом порядке»

Модель перехода власти к лидерам диссидентов путем занятия ими высших политических должностей после 1989 года (как это произошло с Вацлавом Гавелом в Чехословакии или Лехом Валенсой в Польше) не повторилась в объединенной Германии. Как сказала Хаттенхауэр, восточногерманским диссидентам пришлось конкурировать с «идеальной второй версией» их собственной страны, уже обладающей опытными политическими лидерами, и этой конкуренции они не выдержали.

Открыв проход через Стену, Харальд Егер лишил себя профессии

Активисты не раз заявляли, что, хотя многие деятели церкви, включая Фюрера, поспособствовали успеху протестных маршей, если уж выделять какого-то одного пастора, то им должен быть Кристоф Воннебергер. Однако Воннебергер, переживший в октябре 1989 года сильнейший инсульт, после которого он несколько лет заново учился говорить, пропал из общественной жизни и народной памяти.

Войдя в здания тайной полиции в Лейпциге и других городах ГДР, они обнаружили, что сотрудники Штази прилежно выполняют инструкции Мильке и уничтожают документы. Чтобы это остановить, активисты оккупировали кабинеты Штази и потребовали полного расформирования министерства госбезопасности; в конечном итоге их вмешательство сработало. Последовали напряженные дебаты о необходимости предоставить доступ общественности к спасенным активистами документам. Решением стал принятый объединенной Германией Закон об архивах Штази, предусматривавший доступ к информации в соответствии со строгими правилами.

В общей сложности около 250 человек получили наказание за противоправные действия на бывшей границе, из них примерно 130 — в виде тюремного заключения. В основном это касалось чиновников низшего звена и пограничников; приговоры получили и десять лидеров СЕПГ, включая Эгона Кренца и Гюнтера Шабовски.

Владимир Путин — офицер отдела КГБ в Дрездене — уехал на родину, полный сожалений о том, как «Советский Союз утратил свое положение в Европе». Он начал политическую карьеру, желая вернуть России как минимум то ее место, которое ей — по его мнению — принадлежало по праву.

Открытие границы стало точкой невозврата в распаде системы холодной войны.

Непосредственные участники были практически забыты — причем не только современниками. Более поздние исследователи принимали за чистую монету утверждение Кренца, что произошедшее было его заслугой.

ученые, которые признают хаотичность процесса открытия границы, все равно преуменьшают значение роли граждан, равно как и мирной революции 1989 года