Цитаты из книги автора Дмитрий Быков Новые письма счастья

Отечество мое, как идиота,

Приходится спасать сто раз на дню.

Лужков — супруг своей жены,
Он муж Батуриной Елены,
И все Батурины страны —
Его семьи огромной члены!
Никто доселе не раздул
Разоблачения такого!
Мне кнопку бросили на стул,
И это происки Лужкова!

И Пушкин — вы помните — в ссылке бывал,

И Бродский сидел, тунеядец...

Но судей Лимонов приводит в экстаз:

Всех прочих уделал Лимонов!

Писателей брали в России не раз,

Но брали, увы, без ОМОНов.

Должно быть, Лимонов — писатель крутой,

Не зря он попал на скрижали!

Зато уж Толстой — это полный отстой:

Его никогда не сажали.

Уж как он хотел посидеть, говорят,

Уж как он того добивался —

А все ж не попал в этот доблестный ряд,

Тогда как Лимонов — прорвался.

И ты не в обиде, российская власть,

И вы, доносители-шкуры:

Когда вам еще доведется попасть

В историю литературы

ПОДАВИВШИЕСЯ ЛИМОНОМ
Июль 2002. Суд над Лимоновым.

Отечество судит писателя вновь,

Причем на закрытом процессе.

Писательство портит и нервы, и кровь.

Оно из опасных профессий.

Состряпанных белыми нитками дел

Немало в российских анналах:

Сидел Чернышевский, и Горький сидел —

Поэтому мир и узнал их.

Сидел Достоевский, и — горе уму! —

Бывал Грибоед под арестом.

Под стражей Тургенев задумал «Муму»,

Что стала его манифестом.

Кобылин сидел, и сидел Мандельштам,

Клеймивший опричников смело:

Он встретить бы мог и Шаламова там —

Писателей много сидело.

Российский Парнас — это смрадный подвал,

Россия — страна неуря

Может быть, зарифмованная реальность приятней, эстетичней обыкновенной.

И мы признаться вам должны,

Что доигрались до упора

В развале собственной страны.

Старик забыл, где выход из сортира,

ХИЛЬ-РОБЛЕС (робко):
А это... кто висит на ветке?
ВЛАДИМИР КАЛАМАНОВ (дружески):
А... это слива. Сорт такой.

как справедливо писал Слуцкий, поэзия делает интересным даже то, что в прозе уже категорически не звучит.

Все как будто бы тихо и гладко,
Старикам прибавляют монет,
Есть иллюзия полупорядка...
Все в порядке. А воздуха нет.

Америкой, быть может, можно править,
Но Родину давно пора спасать.

Ибо там, где не чувствуют общей беды, — никому не простят и никто не спасется

Замолчит пулемет, огнемет, водомет, оппоненты улягутся в иле упругом, и Господь, поглядевши на это, поймет, что флешмоб, если вдуматься, был по заслугам. Но когда уже ляжет безмолвья печать на всеобщее равное тайное ложе, — под Москвой еще кто-то продолжит стучать, ибо эта привычка бессмертна, похоже. Кто-то будет яриться под толщей воды, доносить на врага, проклинать инородца…
Ибо там, где не чувствуют общей беды, — никому не простят и никто не спасется.

Все точно помнят вашу методу — сейчас дословно произнесу: «Можно отнять любую свободу, но надо сначала дать колбасу!» И вот я сижу с колбасой в обнимку — а также не голый и не босой — и рапортую вашему снимку, как хорошо мне тут с колбасой.

Все как будто бы тихо и гладко,

Старикам прибавляют монет,

Есть иллюзия полупорядка...

Все в порядке. А воздуха нет.

Новые письма счастья

Кто был ничем — ничем и будь!

В Россию движется Мадонна, чья совесть очень нечиста, самонадеянность бездонна, а бабок просто до черта.

Граждане! Ругать себя не смейте. Обнимитесь с властию, низы. Слава богу, есть еще на свете персонажи хуже нас в разы.

Мы владеем методом новым. Для того, чтоб уесть врага, мы работать будем со словом, а с реальностью — ни фига.