дымкой, и все кончилось. Мы шли в обычном пространстве.
– Ты как? – спросила Кло
Великолепный джаз, горячая телятина и «шардоне» придавали нашему разговору вполне светскую окраску.
Как на грех, очередную дверь с этажа преграждала легкая, но вполне серьезная решетка с тяжелым, но совершенно несерьезным замком.
С легкой полуулыбкой, словно поймав меня на шалости, он произнес: «Обманул.
Как иначе объяснить то, что из кровавых обрубков, которые попадали им в руки, за пару месяцев, а в особо сложных случаях за год, они собирали здоровых людей?
Пока я размечал наименее самоубийственный маршрут, в палатку вошел дежурный офицер, отдал честь и молча положил на стол листок с набором бессмысленных с виду букв.
Стало быть, – безжалостно добавил я, – меня попытаются достать вне зависимости, узнаю я твой секрет или нет.
Не бывает абстрактного знания. Каждое несет в себе не просто особый эмоциональный настрой, но и позиционирует определенным образом носителя этого знания по отношению к миру.