– Иногда, чтобы крепче спать, лучше не знать некоторые вещи.
Грей встретился с ним взглядом, и что-то такое промелькнуло между ними, отчего на мгновение Мастер забыл и о боли, и о том, где они находились.
Грех понимал его.
Внутри произошла ассоциация с тем особенным взглядом, которым обменивались Кейран с Йелем, и от этого стало немного теплее в стылой груди.
– Большой у вас песик, – заметил Алоизас на ходу.
– Не жалуюсь, – хмыкнул Грейден.
– Не боитесь, что укусит?
– Меня не укусит.
Позер.
– Перед вами стараюсь
Через полчаса у Мастера Грейдена уже болели глаза от того, как часто он их закатывал, поэтому он просто отвернулся от двух склочников и уставился на пейзажи.
– Да. Поэтому не нарывайся. Не хочу потом сгребать твой пепел в баночку и таскать с собой, – проворчал Мастер.
– Вы будете таскать мой прах с собой, – мечтательно выдохнул Фергус, прижав ладони к щекам.
Когда я вас просил о помощи, где вы были со своими нравоучениями?! Так что не надо сейчас меня учить.
Сколько бы он ни встречал человеческих детенышей, они все были практически одинаково наивны, с искрящимися глазами и безграничной душой, пахли сладкими грезами и приторной доверчивостью. Со временем все это загонялось в жесткие рамки, тускнело, потухало, и детеныши превращались в людей, занятых своими делами и побитых жизнью. Дети и взрослые – совершенно разные.
– Не заставляй меня повторять тебе одно и то же несколько раз. Мы уходим вместе. Никаких «может», никаких вариантов, Фергус. Мы. Вместе. – Грей старался вложить сталь в каждое слово, крепко стискивая кость грязными пальцами.
Грей выбрал Греха, наплевав на законы и напав на Мастера.