В приложении удобнее
Цитаты из книги автора Алхимия советской индустриализации: время Торгсина
Среди методов хлебовыколачивания была «заготовка оркестром и фотографом». «Зажимщиков» хлеба сначала возили и показывали по деревням, затем собирали сельское собрание, сажали на высокую скамью и вызывали поодиночке в президиум, где задавали только один вопрос: «Везешь хлеб али нет?» Если да, то играли туш, фотографировали и записывали на Красную доску. Если нет, били в барабаны, не фотографировали и записывали на Черную доску. Как свидетельствуют документы, социальное давление приводило и к смертельным исходам.
распродажа Эрмитажа началась в конце 1928‐го и продолжалась до конца 1933 года. С другой стороны, если бы в момент острейшего валютного кризиса в СССР Меллон предложил советскому руководству больше денег, то он смог бы купить ВСЕ главные шедевры Эрмитажа. В мае 1931 года в Лондоне посредники Меллона вели переговоры о продаже трех из оставшихся в Эрмитаже главных шедев
Если до сего времени мы могли убедить нашу клиентуру в том, что ей инвалюта не нужна (курсив мой. — Е. О.), то с открытием магазина „Торгсин“ нам это никак не удастся, и мы, очевидно, вынуждены будем выплачивать по всем без исключения переводам наличную валюту
Первый шаг к ограничению государственной валютной монополии был сделан 14 июня 1931 года
Повысив цены в тот момент, когда люди не могли больше откладывать покупку, советское руководство вновь доказало, что предприимчивость не была чужда плановому «нерыночному» хозяйству, а получение прибыли не являлось экономическим преступлением, если бизнесменом выступали не отдельные личности, а государство.
Комиссию возмутило, что, несмотря на голодный ажиотаж, цены Торгсина с тех пор не повышали.
«Жить стало лучше, жить стало веселее», — сказал вождь. «Жить стало легче», — поправил народ.
Так, например, старший помощник капитана Тамбуриони — фашист на все 100% — иронически сказал мне, что без сомнения нами сделаны известные достижения, но что Россию лучше всего характеризует зрелище проституток и сутенеров.
Удивительно, как порой переплетаются судьбы людей: под началом Михаила Левенсона в Петроградском совете работал Вячеслав Молотов, в недалеком будущем — правая рука Сталина в расправах над старыми революционерами, в числе которых был и Михаил Левенсон.
Отторгнутый от семей и владельцев, драгоценный лом был свободен от человеческой памяти. Воспоминания остались с людьми, но материальные свидетельства счастливых и трагических событий покинули их дома навсегда. В груде изломанного металла золотая брошь больше не была напоминанием о беззаботных довоенных именинах, а обручальное кольцо — памятью о погибшем на войне муже. Из всех функций, которыми обладали драгоценности, советское руководство интересовала лишь одна — средство платежа.
В результате в 1932 и 1933 годах сельское население основных аграрных районов СССР, в первую очередь Украины, а также Белоруссии, Казахстана, Северного Кавказа, Нижней и Средней Волги, Черноземного Центра и Урала, пережило страшный голод. Число жертв по разным оценкам колеблется от 3 до 7 млн человек. Случаи каннибализма не были единичными.
Детей кормим хлебом с солью, сами едим только хлеб.
Шел процесс замещения: место дореволюционного материального богатства занял скромный советский достаток.
Однако злоупотребления не прекратились.
Берлинский банк «в интересах вкладчиков» отказался выплатить деньги по заявкам «Кредитбюро».
Не ведая о том, что «Кредитбюро» было хозяйством ОГПУ, люди передавали информацию о своих валютных сбережениях точно по адресу — ведомству, которое занималось конфискацией ценных частных накоплений.
Признаками золотой лихорадки были и покровительство Сталина нарождавшейся советской золотодобывающей промышленности, и рождение Дальстроя — золотодобычи заключенных ГУЛАГа на Колыме.
Даже Наркомат тяжелой промышленности и Наркомат по военным и морским делам должны были сократить расходы на иностранную помощь.
Cоветским организациям за границей запретили расходовать выручку
покупать за границей, и платить за это нужно было валютой и золотом.