Цитаты из книги авторов Счастливый русский стих. Поэты «Седьмого неба»
Мир: каждый миг неповторим
Порой весеннею прервался
Зимы волшебный долгий сон.
И звонкой ноткой отозвался
Ручья хрустальный перезвон.
Цветы проснулись полевые,
Теснятся зябко на ветру.
Встречают птицы озорные,
Весёлой песней по утру.
Чарует всякий раз весною
Зелёною листвою лес.
И солнце высоко над головою,
И голубая даль небес.
И первые раскаты грома,
И шум дождя волнуют кровь.
Всё это с детства так знакомо.
И всё ж неповторимо вновь.
Царит весна, а ждём уж лето
И осень золотую ждём.
Благодарим судьбу при этом,
Что в мире удивительном живём.
Он поражает чудесами.
Мир каждый миг неповторим:
То вдруг он грозен, как цунами,
То беззащитен и раним.
Порой весеннею прервался
Зимы волшебный долгий сон.
И звонкой ноткой отозвался
Ручья хрустальный перезвон.
Цветы проснулись полевые,
Теснятся зябко на ветру.
Встречают птицы озорные,
Весёлой песней по утру.
Чарует всякий раз весною
Зелёною листвою лес.
И солнце высоко над головою,
И голубая даль небес.
И первые раскаты грома,
И шум дождя волнуют кровь.
Всё это с детства так знакомо.
И всё ж неповторимо вновь.
Царит весна, а ждём уж лето
И осень золотую ждём.
Благодарим судьбу при этом,
Что в мире удивительном живём.
Он поражает чудесами.
Мир каждый миг неповторим:
То вдруг он грозен, как цунами,
То беззащитен и раним.
Мир: каждый миг неповторим
Порой весеннею прервался
Зимы волшебный долгий сон.
И звонкой ноткой отозвался
Ручья хрустальный перезвон.
Цветы проснулись полевые,
Теснятся зябко на ветру.
Встречают птицы озорные,
Весёлой песней по утру.
Чарует всякий раз весною
Зелёною листвою лес.
И солнце высоко над головою,
И голубая даль небес.
И первые раскаты грома,
И шум дождя волнуют кровь.
Всё это с детства так знакомо.
И всё ж неповторимо вновь.
Царит весна, а ждём уж лето
И осень золотую ждём.
Благодарим судьбу при этом,
Что в мире удивительном живём.
Он поражает чудесами.
Мир каждый миг неповторим:
То вдруг он грозен, как цунами,
То беззащитен и раним.
Порой весеннею прервался
Зимы волшебный долгий сон.
И звонкой ноткой отозвался
Ручья хрустальный перезвон.
Цветы проснулись полевые,
Теснятся зябко на ветру.
Встречают птицы озорные,
Весёлой песней по утру.
Чарует всякий раз весною
Зелёною листвою лес.
И солнце высоко над головою,
И голубая даль небес.
И первые раскаты грома,
И шум дождя волнуют кровь.
Всё это с детства так знакомо.
И всё ж неповторимо вновь.
Царит весна, а ждём уж лето
И осень золотую ждём.
Благодарим судьбу при этом,
Что в мире удивительном живём.
Он поражает чудесами.
Мир каждый миг неповторим:
То вдруг он грозен, как цунами,
То беззащитен и раним.
Уходят в вечность
Уходят в вечность дни земные,
И с каждым годом — всё быстрей.
И вот уж слышим позывные —
Тревожно «SOS» наших друзей.
Время летит. И другу скажешь:
«Взрослеем» мы с тобою, брат».
Весне минувшей не прикажешь
Вернуть нам молодость назад.
Жизнь коротка, но как прекрасна!
Как удивительна подчас!
И мир её, живой и страстный,
И грешный, и святой для нас.
К нам мудрость с возрастом приходит,
Виски запорошит метель.
Но, грешные, мы в мир уходим
Иной, неведомый досель.
В храм Божий нам войти не поздно,
Молитвой душу исцелить.
Сегодня всё ещё возможно,
А «завтра» может и не быть.
Уходят в вечность дни земные,
И с каждым годом — всё быстрей.
И вот уж слышим позывные —
Тревожно «SOS» наших друзей.
Время летит. И другу скажешь:
«Взрослеем» мы с тобою, брат».
Весне минувшей не прикажешь
Вернуть нам молодость назад.
Жизнь коротка, но как прекрасна!
Как удивительна подчас!
И мир её, живой и страстный,
И грешный, и святой для нас.
К нам мудрость с возрастом приходит,
Виски запорошит метель.
Но, грешные, мы в мир уходим
Иной, неведомый досель.
В храм Божий нам войти не поздно,
Молитвой душу исцелить.
Сегодня всё ещё возможно,
А «завтра» может и не быть.
Тихо август пришёл
В лес зелёный не раз уходил я, бывало,
Там под кроной лесной коротал жаркий день.
И от зноя меня всякий раз укрывала
В колках белых берёз лишь густая их сень.
В дальний лес вновь иду я тропой полевою,
Уж озимая рожь колосится вокруг.
Прошептал грибной дождь, пролетел стороною,
И опять шлёт тепло солнца летнего круг.
Басом шмель прогудел, дань с цветов собирает.
Как же легок полёт невесомых стрекоз.
Не однажды меня летний день восхищает
Пряным запахом трав, тихой песней берёз.
Аромат спелых трав, как вино, пьянит в поле.
Белым днём спать зовёт перепелка во ржи.
А порою поёт о своей птичьей доле.
Я же птаху прошу: «О моей расскажи».
Тихо август пришёл, но звенит ещё лето,
А ведь вскоре его унесут журавли.
Уже осень давно прошагала полсвета,
Жёлтый лист её робко кружится вдали
В лес зелёный не раз уходил я, бывало,
Там под кроной лесной коротал жаркий день.
И от зноя меня всякий раз укрывала
В колках белых берёз лишь густая их сень.
В дальний лес вновь иду я тропой полевою,
Уж озимая рожь колосится вокруг.
Прошептал грибной дождь, пролетел стороною,
И опять шлёт тепло солнца летнего круг.
Басом шмель прогудел, дань с цветов собирает.
Как же легок полёт невесомых стрекоз.
Не однажды меня летний день восхищает
Пряным запахом трав, тихой песней берёз.
Аромат спелых трав, как вино, пьянит в поле.
Белым днём спать зовёт перепелка во ржи.
А порою поёт о своей птичьей доле.
Я же птаху прошу: «О моей расскажи».
Тихо август пришёл, но звенит ещё лето,
А ведь вскоре его унесут журавли.
Уже осень давно прошагала полсвета,
Жёлтый лист её робко кружится вдали
Рассвет
Зажглась заря полоской тонкой
От солнечных лучей опять.
Идём к реке тропинкой росной
На берегу рассвет встречать.
А здесь царит сон безмятежный
И не шумит река волной.
Укрыл туман ивняк прибрежный
Своей волшебной пеленой.
Алеет уж восток далёкий,
Рассвет плывёт издалека.
Лишь месяц — странник одинокий —
Уходит прочь за облака.
Туман белёсый над рекою
Поплыл неведомо куда…
Упал серебряной росою
На луг, речные берега.
Слышны таинственные звуки,
Луч осветил речную гладь…
И, широко раскинув руки,
Спешим рожденье дня встречать.
Зажглась заря полоской тонкой
От солнечных лучей опять.
Идём к реке тропинкой росной
На берегу рассвет встречать.
А здесь царит сон безмятежный
И не шумит река волной.
Укрыл туман ивняк прибрежный
Своей волшебной пеленой.
Алеет уж восток далёкий,
Рассвет плывёт издалека.
Лишь месяц — странник одинокий —
Уходит прочь за облака.
Туман белёсый над рекою
Поплыл неведомо куда…
Упал серебряной росою
На луг, речные берега.
Слышны таинственные звуки,
Луч осветил речную гладь…
И, широко раскинув руки,
Спешим рожденье дня встречать.
Война клубилась черными дымами
И снова уходил в поход солдат.
Вздохнул, тряхнул котомкой за плечами,
На дом родной прощальный бросил взгляд.
Обнял жену, попестовал детишек,
И влился в серый разношерстный строй.
Он уходил. Шаги все тише, тише…
Он уходил в свой справедливый бой.
Ушел солдат сражаться за Россию.
В каком году я это видеть мог?
Быть может, в сорок первом? В день июньский, синий…
А может, где-то в глубине веков.
Он уходил всегда спокойно, деловито.
Как пахарь на весеннюю страду.
И даже если был в бою убитым,
Он отводил от Родины беду.
И снова уходил в поход солдат.
Вздохнул, тряхнул котомкой за плечами,
На дом родной прощальный бросил взгляд.
Обнял жену, попестовал детишек,
И влился в серый разношерстный строй.
Он уходил. Шаги все тише, тише…
Он уходил в свой справедливый бой.
Ушел солдат сражаться за Россию.
В каком году я это видеть мог?
Быть может, в сорок первом? В день июньский, синий…
А может, где-то в глубине веков.
Он уходил всегда спокойно, деловито.
Как пахарь на весеннюю страду.
И даже если был в бою убитым,
Он отводил от Родины беду.
Крик
Это кто там корчит рожи,
В диком смехе заходясь?
Помоги же мне, о Боже,
Открестить всю эту мразь.
Что ж она не отступает?
Что ж преследует меня?
Норовит подножки ставить
Иль в разнос пустить коня.
— Я твоя, — она мне шепчет, —
Не уйти тебе, чудак.
Дай, прижму тебя покрепче,
Примирись. Ведь все — пустяк.
Кроме нашего единства,
Все — пустяк. Все — суета.
Разлучить с тобой нас может
Лишь последняя черта,
За которой все исчезнет:
И веселье, и печаль.
А до той поры, болезный,
Отпущу тебя едва ль.
Я уже устал от тряски,
От раскаяний былых.
И все меньше светлой краски
На палитре дней моих.
Закричать? Да кто услышит
Мой, воздетый к небу, крик.
Лишь раздастся голос свыше:
Выбирайся сам, старик!
Это кто там корчит рожи,
В диком смехе заходясь?
Помоги же мне, о Боже,
Открестить всю эту мразь.
Что ж она не отступает?
Что ж преследует меня?
Норовит подножки ставить
Иль в разнос пустить коня.
— Я твоя, — она мне шепчет, —
Не уйти тебе, чудак.
Дай, прижму тебя покрепче,
Примирись. Ведь все — пустяк.
Кроме нашего единства,
Все — пустяк. Все — суета.
Разлучить с тобой нас может
Лишь последняя черта,
За которой все исчезнет:
И веселье, и печаль.
А до той поры, болезный,
Отпущу тебя едва ль.
Я уже устал от тряски,
От раскаяний былых.
И все меньше светлой краски
На палитре дней моих.
Закричать? Да кто услышит
Мой, воздетый к небу, крик.
Лишь раздастся голос свыше:
Выбирайся сам, старик!
Дракон
Убил дракона Ланселот —
Любимец короля Артура.
— Виват! — кричал ему народ,
И пели славу трубадуры.
Слагали барды похвалу,
У лютней струны надрывая.
Отпор жестокости и злу
Дал Ланселот — посланник рая.
Могуч и страшен был дракон,
Вся мощь его была в коварстве.
Держался крепко он за трон
В своем тысячелетнем царстве.
Лишь сатане, как пес, служил:
Яд расточал в людские души, —
Яд бессловесности и лжи,
Чтоб был народ ему послушен.
И был послушен всяк ему.
Отрава возымела действо:
Росло, все погружая в тьму
И мрак, вселенское злодейство.
Немало доблестных мужей
О чудище мечи тупили,
Но в вихре горестных тех дней
У трона страшного почили.
Пустел и чах тот край. И вот
Пронесся слух: издох поганый…
А кто ж герой? Он — Ланселот —
Сын досточтимой Вивианы.
Ликуй, народ! Но где же он,
Сей славный низвергатель трона?
А может, это только сон?
Где труп убитого дракона?
Но у молвы закон простой,
Здесь достоверность не в почете.
Блажен, кто верит всей душой
В историю о Ланселоте.
А мне сомнений не изжить,
Ведь мир почти не изменился.
Толь яд не хочет отпустить,
Толи другой дракон родился.
А может, он вселился в нас?
А может быть, живет он в каждом?
Кто с ним сразится в этот раз?
Герой ведь не приходит дважды.
Убил дракона Ланселот —
Любимец короля Артура.
— Виват! — кричал ему народ,
И пели славу трубадуры.
Слагали барды похвалу,
У лютней струны надрывая.
Отпор жестокости и злу
Дал Ланселот — посланник рая.
Могуч и страшен был дракон,
Вся мощь его была в коварстве.
Держался крепко он за трон
В своем тысячелетнем царстве.
Лишь сатане, как пес, служил:
Яд расточал в людские души, —
Яд бессловесности и лжи,
Чтоб был народ ему послушен.
И был послушен всяк ему.
Отрава возымела действо:
Росло, все погружая в тьму
И мрак, вселенское злодейство.
Немало доблестных мужей
О чудище мечи тупили,
Но в вихре горестных тех дней
У трона страшного почили.
Пустел и чах тот край. И вот
Пронесся слух: издох поганый…
А кто ж герой? Он — Ланселот —
Сын досточтимой Вивианы.
Ликуй, народ! Но где же он,
Сей славный низвергатель трона?
А может, это только сон?
Где труп убитого дракона?
Но у молвы закон простой,
Здесь достоверность не в почете.
Блажен, кто верит всей душой
В историю о Ланселоте.
А мне сомнений не изжить,
Ведь мир почти не изменился.
Толь яд не хочет отпустить,
Толи другой дракон родился.
А может, он вселился в нас?
А может быть, живет он в каждом?
Кто с ним сразится в этот раз?
Герой ведь не приходит дважды.
По замкнутому кругу
Порой идём по замкнутому кругу.
И сами этого мы, кажется, хотим…
Зачем петлять, стонать на всю округу?
Ведь жизни миг — он так неотвратим.
Порою мелочны и топчемся на месте,
Всё ищем недостатки в остальных,
Изнемогаем от обиды, мести,
Кидаем груз проблемы на других…
И, всё–таки прозревши на досуге,
Винимся слёзно, видя смысл в другом:
Вновь любим, верим, пишем письма другу,
Оставив всё плохое на потом…
Наверное, подобные мытарства
Мы получаем за свои дела.
И в этом круге вечного коварства
На Божью помощь апеллируем всегда.
И Бог прощает, Он великодушен…
Где взять такой вселенской чистоты,
Чтобы блуждающих по замкнутому кругу
Объять крылом прощенья и любви?
Порой идём по замкнутому кругу.
И сами этого мы, кажется, хотим…
Зачем петлять, стонать на всю округу?
Ведь жизни миг — он так неотвратим.
Порою мелочны и топчемся на месте,
Всё ищем недостатки в остальных,
Изнемогаем от обиды, мести,
Кидаем груз проблемы на других…
И, всё–таки прозревши на досуге,
Винимся слёзно, видя смысл в другом:
Вновь любим, верим, пишем письма другу,
Оставив всё плохое на потом…
Наверное, подобные мытарства
Мы получаем за свои дела.
И в этом круге вечного коварства
На Божью помощь апеллируем всегда.
И Бог прощает, Он великодушен…
Где взять такой вселенской чистоты,
Чтобы блуждающих по замкнутому кругу
Объять крылом прощенья и любви?
Россия
Бесконечная Россия на планете голубой.
Тонет время и пространство в необъятности родной.
Ты стихия океана и союзница морей.
Стонут сосны, горы, храмы в разноликости твоей.
Два крыла: Восток и Запад, распластала, не боясь,
Ты идёшь по миру с песней, шуткой, пляской, веселясь,
Семь морей ты держишь гордо в царстве леса и лугов,
Под безбрежными снегами в горных замках облаков.
В настоящем ты и в прошлом через степи и века,
И народ звонит тревожно в Византии купола.
Ты шестая часть планеты — грандиозна и мила —
Ты едина, ты не зрима, ты богата и любима,
Ты набожна и вольна —
О, святая Русь моя!
Бесконечная Россия на планете голубой.
Тонет время и пространство в необъятности родной.
Ты стихия океана и союзница морей.
Стонут сосны, горы, храмы в разноликости твоей.
Два крыла: Восток и Запад, распластала, не боясь,
Ты идёшь по миру с песней, шуткой, пляской, веселясь,
Семь морей ты держишь гордо в царстве леса и лугов,
Под безбрежными снегами в горных замках облаков.
В настоящем ты и в прошлом через степи и века,
И народ звонит тревожно в Византии купола.
Ты шестая часть планеты — грандиозна и мила —
Ты едина, ты не зрима, ты богата и любима,
Ты набожна и вольна —
О, святая Русь моя!
Открыть в приложении