Ковчег питается. Поковыряемся подольше — выделим микроэлементы, чуть дольше — найдём золотую жилу. Человеческое тело похоже на тело матери Земли. Всё, что есть в ней, есть и в нас. Мы столь долго отказывались от своего земного происхождения, тянулись к Олимпам, горным вершинам, возводили башни. На самом деле мы есть земля. Умелые руки найдут в человеке даже золото, а Ковчег любит красивые вещи.
— Правильный подход. Я должен доиграть, жизнь должна закончиться, а ты — узнать правду, за которой поднялась сюда.
— К тому, что ты добрый сын. Ты ответишь «да» из любви, потому что любовь — высшая глупость. Ты можешь ответить «нет» из милосердия. Ведь понимаешь, что они всегда будут игрушкой в моих руках.
Дети для матерей пахнут счастьем, считается так.
Мы оба были решительными людьми. Прекрасно. Решительные — делают этот мир.
Ради близких мы готовы на безумства, готовы пожертвовать собой.
Палец болел, нечасто, тупо, длительно. Я связывала появляющуюся боль с непогодой. Мама говорила, хотя может, и кто-то другой, я начала забывать, что шрамы чешутся, а травмы болят — на дождь. Вот я и убеждала себя, что за стенами отсеков в дни донимающей меня боли шёл дождь.
Но человеку претит любая утопия, в ней скучно жить. Когда всё хорошо, когда все одинаковы, хочется внести разнообразие, движение. Человеку свойственно движение: по прямой, по восходящей или нисходящей. Порой мы путаем восходящее и нисходящее.
Ковчег дает возможность вам, грязным и пустым, наполнится целью — создать будущее, в котором люди не познают горя. Горе, дети, исходит из лишних знаний и лишних претензий. Они порождают движения души, провоцирующие безумные поступки: распри, войны, желание жить счастливее других, властвовать над другими, быть лучше соседа, быть важнее мира. Человек не может быть важнее человечества.
Когда мама особенно сильно ругала меня, я умудрялась точно так же находить в себе силы, желая при этом умереть в чернейшей темноте.