непринужденно роняет Джейк, и я
Угу, я запомню! — бурчу я.
— И что, больше не будете со мной ездить? — ехидно спрашивает босс.
— Только если на инвалидных колясках в старости!
Наклоняю голову над бумагами и, сладко зевая, сама не замечаю, как засыпаю.
Просыпаюсь от нежного поглаживания по плечу и бархатного тембра:
— Василиса, вы что, уснули?
А? Что? — подкидываюсь я, ожидая нагоняя. Но вместо него слышу лишь гортанный бархатный смех.
Черт, этот нахал даже смеется красиво.
— Кажется, вы заработались немного! — констатирует очевидный факт мужчина.
Я бы закатила глаза от этой нескрываемой наглости, да только даже на это не осталось сил.
— Немного! — киваю я устало и потираю глаза.
— Ну, если вам этот стол мягче подушки, то можете оставаться, а если нет…
— Пожалуй, нет! Мне нужно домой!
Оглядываюсь, замечая в окно, что наступила ночь. В кабинете тоже темно, только свет экрана ноутбука немного рассеивает мрак.
— Верное решение… — почему-то переходит на шепот Максим Александрович.
Максим Александрович долго вглядывается в меня прищурившись, молча раздумывает о чем-то. Мне кажется, в его голове мысли только две: убить ее медленно или быстро. И чаша весов, похоже, все сильнее склоняется ко второму варианту.
Уже нельзя? — переспрашиваю я, но девушка равнодушно отвечает:
— Можно. Но если вы бессмертная! — Легкий намек на улыбку трогает губы секретарши.
— Хорошо, вот сейчас и узнаем, — выдыхаю я
Здравствуйте, вы к кому? — спрашивает второй знакомый голос. Ага, значит, довел он именно своего секретаря. В подтверждение моей догадки я вижу красные пятна на веках девушки.
Нельзя существует только для тех, кто спрашивает.