Если любая «старая» наука на самом деле была-таки наукой, а не наукообразным шарлатанством, то любая «новая» не ликвидирует, не уничтожает, не низлагает «старую», а только лишь превращает «старую» в частный случай «новой».
Неукоснительно соблюдая при этом принцип преемственности в отношениях со «старой», и определяя границы ее действительной применимости.
Скажите, что бы было с Кельнским собором, который строился «в два приема»: с 1248-го по 1437-й год и с 1842-го года по 1880-й, если бы каждое последующее поколение начинало бы с того, что разрушало «до основанья, а затем» строило бы его, что называется, «с нуля».
Конечно, что-то бы было.
Но это не было бы тем Храмом, который вобрал, сохранил и воплотил в себе величие Человеческой Мысли и Человеческого Действия, овеществлявшихся в едином Творении на протяжении семи веков.
И совершенно не случайно, что, согласно очень красивой легенде о нем, Кельнский собор и сейчас достраивается.
Ежегодно.
А по существу, как они и пишут в своей «Диалектике Просвещения», «в том состоит наш petitio principii, что свобода в обществе не может быть отделимой от просвещающего мышления, а не отупляющего его эрзаца».
И — далее: «Программой Просвещения было расколдовывание мира. Оно стремилось разрушить мифы и свергнуть их с пьедестала посредством знания».
Но — не задогматизированного.
Не — стереотипизированного.
Не — бездумного.
Не — бездушного.
Не — абсолютизированного.
В чем принципиальное отличие принципа Адорно — Хоркхаймера от идейных установок постмодернизма?
В сохранении в своей позиции преемственности с достижениями Человеческой Мысли, осуществленными в предыдущие эпохи.
В понимании того, что все, что сделано в философии и науке до нас, сделано для нас.
И наша задача — не уничтожая, уточнять.
Понятое до нас и для нас.
Да, Френсис Бэкон, провозглашая лозунг: «Знание — сила!», — не уточнил, что речь идет лишь о том Знании, которое основывается на Понимании, а не на бездумном заучивании формул.