Цитаты из книги автора Елена Колина Толстовский дом

Неужели Андрей Петрович не видит, какой горячей стала Алена, что ее цвет изменился с ярко-розового на тревожно-алый?..

растерянность бегуна, взявшего правильное направление и уткнувшегося в стенку носом. …

Для Нины это означало не лезть на первый план, но просто там быть, организовывать все наилучшим образом, брать на себя ответственность – руководить вроде бы по мелочам, но каждую минуту.

Но чем глубже вниз, тем выше небо.

е стесняйся, пьяница, носа своего, он ведь с нашим знаменем цвета одного».

о потому, что у меня профессиональная болезнь сценариста – комплекс неполноценности. Мне все время нужна обратная связь – хорошо ли я написала, правильно ли, понятно ли, соответствует ли формату канала, вкусу продюсера и редактора.

Питание в семье Смирновых было устроено просто и даже простодушно. В холодильнике всегда стояла «наваренная кастрюля» – так называли в семье обед, одно блюдо, одновременно и первое, и второе. Ольга Алексеевна строго соблюдала очередность блюд: густой борщ или тушеное мясо – с картошкой, с капустой, с рисом, с гречневой кашей, стараясь, чтобы семья питалась полноценно, разнообразно: капуста, рис и гречневая каша по заданному графику. Наваренную кастрюлю никто не ел.

И мы боремся с волнами, направляя наши лодки против течения, которое неизбежно относит нас в прошлое.

Фитцджеральд

Мой личный профессионализм – в рамках их формата достичь хоть какого-нибудь, хоть крошечного художественного результата. Это даже интересно, как будто пытаешься выжить в условиях вечной мерзлоты.

Не царское дело принимать участие в мышиной возне на кафедре, в битве за ставки и часы

был звонок от предприимчивого аспиранта с курицей – если в стране путч, можно ли ему не делать расчеты,

действительно, профессии учителя и врача по сути своей предполагают наличие большей эмпатии – сочувствия, жалости, понимания, – чем, скажем, профессии инженера или морильщика клопов, но почему-то именно у врачей и учителей со временем, по мере использования, чудные эти качества стираются до невозможной тонкости

Но про некоторых людей так и хочется писать прилагательными. Ариша – персонаж прилагательных, Алена – герой глаголов. А Нина – дура.

Пусть на моей могиле напишут: «Она ненавидела математику»

«Как случилось, что вы, дочь профессора, стали валютной проституткой?» – «Просто повезло»

Если бы для всех было главное, чтобы родители не расстроились, то революции бы не было

глубине души она считала, что ЕСТЬ не интеллигентно

Но – ученым можешь ты не быть, но кандидатом стать обязан

Все прекрасное имеет тот недостаток, что все остальное хуже.

отел бы я, чтобы следователь, который вел дело моего отца, был публично назван? Но ведь живы его дети, внуки, как им жить? Нет. Я бы не хотел. Важно осознание, а не чье-то имя. Иначе получается, что сначала они нас, а потом мы их? Гонимые и гонители меняются местами, используя все то же право сильного унижать слабого, и это замкнутый круг ненависти, бесконечный процесс.