Садитесь.
– Охуеть, – выдыхает тот. – Еще сесть ты мне в моем же кабинете не предлагала.
Монахи вообще-то сосут, – сообщает Пайпер невпопад, заставляя его напрячься.
Она все еще спит: глаза закрыты, волосы упали на лицо, закрывая его наполовину. Во сне разговаривает, что ли?
– Так что ты тоже сосешь, – обиженно добавляет она.
– Как скажешь, малая, – улыбается Гэри, пытаясь вернуться к отчету.
– Сколько можно спасать ваши задницы?
– Вот и я о чем, – он хватает мышкой один из графиков и перетаскивает его в файл, – вот и я о чем говорю
Нищеебами, – повторяет Барнс. – Я и Джек. Ну, для тебя мистер Эдвардс. Нас моя ба растила, и мы получали на неделю по пятнадцать фунтов на брата и все. А что такое пятнадцать фунтов? Разве что на сигареты хватит.
– Малая, закрой ушки, – тут же отзывается Себастьян, – короче, с EPA я разобрался, таможенники толпой в глаза поебались. Остальные документы тоже пригодились – я тебе Чед, нахуй? Я еле вдуплил в эти ебучие упаковочные листы!
Эйчар, – быстро шепчет та и поворачивается к женщине. – Доброе утро, Джанин
четвертый. Он здесь не так часто появляется, но его знать точно нужно. Леон Гамильтон, главный из них. Генеральный директор.
Третий занимается продуктом, он тут что-то вроде автомобильного гения. Том Гибсон, он же Тыковка.
Гэри Барнс, он же Зверюга, операционный директор
Джек Эдвардс, он финансовый директор
Поменять имя так, что «мундо испанико» примет за своего.