Цитаты из книги автора Анджей Сапковский Последнее желание

Выспрашиваю о работе, верно, есть, но какая? Тому поймай русалку, этому нимфу, третьему этакую духобабу… Вконец спятили, по селам девок полно, ан нет, подавай им нелюдей.

Геральт сухо засмеялся, встал, снял с книжной полки «Тайны магии и алхимии» Лунини и Тирсса и извлек на свет божий спрятанный за солидным томом пузатый, оплетенный соломкой сосуд.

– Ого, – явно повеселел поэт. – Мудрость и вдохновение, как вижу, по-прежнему укрываются в библиотеках. Это я люблю. На сливе, небось? Да, это алхимия, уж точно. Вот он – философский камень, воистину достойный изучения. Твое здоровье, брат. О

Помнишь? Мы познакомились на гулянье в Гулете, и ты уговорил меня…
— Это ты меня уговорил. Тебе самому пришлось чесать из Гулеты, потому как у девушки, которую ты трахнул под настилом для музыкантов, оказалось четверо рослых братьев. Тебя искали по всему городу, грозились вывалять в соломе и опилках. Потому ты ко мне тогда и пристал.

Благодарю за предупреждение. Может, еще посоветуешь, на какие гроши жить? Собрать полдюжины девочек, купить фургон и организовать передвижной бордель?

Сразу же по его прибытии в Элландер Нэннеке сняла чудовищные толстые швы из сапожной дратвы, которыми его зашили в Вызиме, вскрыла рану, привела ее в порядок и перебинтовала заново. Результат был налицо – в храм он приехал почти здоровым, ну, может, не вполне подвижным. Теперь же он снова чувствовал себя больным и разбитым.

Любовь и кровь. В них могучая сила. Маги и ученые не первый год ломают себе над этим головы, но поняли только одно…
— Что, Геральт, что?
— Любовь должна быть истинной.

густоту леса, глубину и направление яра, о существовании которого он подозревал. Наконец откинул плащ, затянул на две дырочки ремень, наискось пересекающий грудь. Эфес и рукоять меча, висевшего за спиной, выглянули из-за правого плеча.

– Я хотел бы услышать, как выглядит… принцесса.

– Принцесса выглядит как упырь, – рявкнул Велерад, вскакивая со стула. – Как самый что ни на есть упыристый упырь, о каком мне только доводилось слышать! В ее высочестве, королевской доченьке, проклятом ублюдочном ублюдке, четыре локтя роста, она похожа на бочонок из-под пива, а пасть у нее от уха до уха, полная зубов, острых как кинжалы, у нее кроваво-красные зенки и рыжие патлы. Лапищи с когтями как у рыси, свисают до самой земли! Удивительно, как это мы еще не начали посылать ее миниатюры дружественным дворам!

Рыбак из тебя, как из козьей задницы труба.

– До встречи, Геральт. Следи за собой.
Ведьмак горько улыбнулся.
– Предпочитаю следить за другими. Это вообще-то полезнее.

– Ах, вы такой шутник, рыцарь Фальвик. Ну невероятный!

Йеннифэр жива, – вдруг сказал Лютик, напрягая свой музыкальный слух. – Я слышал, как она застонала. О, снова!
– Верно, – подтвердил Эррдиль. – Я тоже слышал. Застонала. Вероятно, ужасно страдает. Хиреадан, куда ты! Поберегись!
Эльф осторожно заглянул в разбитое окно и тут же отпрянул.
– Пошли отсюда, – сказал он кратко. – Не будем им мешать.
– Так они оба живы? Хиреадан? Что они там делают?
– Пошли отсюда, – повторил эльф. – Оставим их ненадолго вдвоем. Пусть останутся, она, он и его последнее желание. Переждем в какой-нибудь корчме, пройдет немного времени, и они к нам присоединятся. Оба.
– Нет, что они там делают? – заинтересовался Лютик. – Скажи же, черт побери!
Эльф улыбнулся. Очень, очень грустно.
– Не люблю громких слов, – сказал он. – Но другими словами этого не передать.

Она наклонилась, он почувствовал на лице прикосновение ее волос, пахнущих сиренью и крыжовником, вдруг понял, что никогда не забудет этого аромата, этого мягкого прикосновения, понял, что никогда уже не сможет сравнить их с другими запахами и другими прикосновениями. Йеннифэр поцеловала его, и он понял, что никогда не пожелает других губ, кроме этих мягких, влажных и сладких от помады. Он вдруг понял, что с этой минуты для него будет существовать только она, ее шея, ее руки и грудки, высвободившиеся из-под черного платья, ее нежная, прохладная кожа, не сравнимая ни с одной из тех, которых он касался. Он видел совсем рядом ее фиалковые глаза, прекраснейшие глаза в мире, глаза, которые, он так этого боялся, станут для него…
…всем. Он знал это.

– Зачем Геральт туда полез? – охнул Лютик. – На кой черт? Зачем уперся спасать колдунью? Зачем? Черт побери, Хиреадан, ты это понимаешь?
Эльф грустно улыбнулся.
– Понимаю, Лютик, понимаю.

Господин Эррдиль, над чем вы смеетесь? Это ж ваш дом. Что вас так развеселило?
– Я развалюху застраховал на кучу денег!
– С учетом магических и сверхъестественных случаев?
– Конечно.
– Разумно, господин эльф. Очень разумно. Поздравляю.

Чернулечка не дала мне говорить. Обругала неизысканно, взяла за шиворот и кинула в портал.

Ну, тебя понесло, Крепп, это называется словесный понос

Мы – честные воры, мы не политические. Мы супротив власти не шли. Не… покушались. Мы токмо воровали.

Ради друга ты сделал бы все и без чар, заплатил бы любую цену, вылизал бы мне туфли. А может, и еще кое-что, если б мне вдруг вздумалось повеселиться.

Я прозондировала его мозг до самого дна. Не очень-то много там оказалось. Чуточку хлама, несколько желаний, уйма поэзии.