Цитаты из книги автора Джон Бёрджер Искусство и революция. Эрнст Неизвестный и роль художника в СССР

Квас делают из ржаного хлеба, воды и дрожжей, которые ненадолго оставляют бродить. Он цвета мокрого картона. Вкус кваса еще долго чувствуется на нёбе после того, как его выпьешь: вкус хлеба, лета, плоской равнины и утоленной жажды.

Ничто так убедительно не разоблачает противоречивый консерватизм сталинистской мысли, как подавление левых активистов, работавших на агитпоездах и прекрасно разбиравшихся в эффективном использовании подручных средств, и их замена художниками в блузах, которые пишут в мастерских пропагандистские картины и вставляют их в позолоченные рамы, чтобы они были признаны objets d’art [13], а затем предъявлены полуграмотным крестьянам, которых заставили отказаться от многовековых ценностей и обычаев во всем, что касалось их собственности.

что писал в 1919 году Малевич: «Кубизм и футуризм были движения революционные в искусстве, предупредившие и революцию в экономической, политической жизни <1>917 года» [5].
Соединение кубизма и революционных условий — вот что сделало русское искусство этого периода уникальным.

Реализм избирателен и стремится к типическому. Однако типичность ситуации проявляется только в ее развитии относительно других развивающихся ситуаций. Таким образом, реализм производит отбор, чтобы сконструировать целое

Новый академизм, предписанный художникам под именем социалистического реализма, получил официальное одобрение на том основании, что он популярен в народе и отвечает запросам широких слоев новой публики, при социализме получившей право на искусство. Однако весьма сомнительно, что какая-либо из картин или скульптур, созданных в СССР после 1930 года, когда-либо становилась по-настоящему популярной. Либо идеологический оптимизм этих произведений слишком грубо контрастировал с повседневной жизнью, либо, если это были «чистые» пейзажи, они не выдерживали сравнения с образцами XIX века

Пророческое ви́дение было важнее левых преувеличений. Кубисты разрушили существовавшие ранее формальные выразительные средства в искусстве — внутренние категории картины или скульптуры. Левые продолжали разрушать более широкие категории, разделявшие различные виды искусства и обособлявшие художника и публику. Никогда прежде художники не жили и не работали так, как тогда. На их фоне профессиональные живописцы и скульпторы (профессиональные в смысле принадлежности к одной из свободных профессий среднего класса) стали казаться такими же отставшими от своего времени, как представители богемы fin-de-siècle [8] или artiste maudit [9]:

Все художники твердо верили в сильнейшее воздействие искусства на личное и общественное развитие, в социальную роль искусства. Однако их социальное сознание было скорее утверждающим, чем критическим. Они уже видели себя представителями освобожденного будущего. Это освобождение означало стирание всех различий между классами, профессиями, дисциплинами и бюрократическими преградами прошлого. Произведения русских авангардистов, подобно распашным дверям, соединяли одну деятельность с другой: искусство с техникой, музыку с живописью, поэзию с дизайном, живопись с пропагандой, фотографию с книгоизданием, диаграммы с практикой, мастерскую с улицей и т. п.

Начиная с 1905 года, чувство радикальных перемен воодушевляло художников-авангардистов в других странах: футуристов в Италии, группу «Де Стейл» в Голландии, объединение «Синий всадник» в Германии, вортицистов в Англии. Однако их основные цели были совершенно иными, прежде всего потому, что русские художники не воспринимали свою буржуазию как серьезное препятствие. Следовательно, у них не было нужды ни шокировать буржуазию, ни принимать ее стандарты. Русским было чуждо деструктивное неистовство итальянских футуристов. (Так называемый русский футуризм воодушевлялся совсем иным, гораздо более рациональным и конструктивным духом.) Русских художников не затронула тенденция к моральному абсолютизму, отличавшая голландское движение. К тому же они почти не обращались к интроспекции, в дурном смысле слова, как это делали немцы; не избегали воздействия политики, отступая внутрь себя.

Соединение кубизма и революционных условий — вот что сделало русское искусство этого периода уникальным

На этом фоне интересы художников оказались вполне предсказуемыми: они с восторгом открывали заново доевропейское искусство своей страны и в то же время искали самые передовые, самые современные выразительные средства.

Уже в XVII веке во Франции творили выдающиеся художники-реалисты: братья Ленен, Жорж де Латур, Калло. Именно из этой традиции впоследствии вышли Шарден, Жерико и Курбе.

о Франции никогда не было единой публики и единого круга потребителей искусства; перед революцией их составляли королевский двор и средняя буржуазия, после революции — правящая буржуазия и радикальная интеллигенция, находившиеся в постоянной оппозиции.

Академизм — это попытка навязать искусству конформизм и единообразие, тогда как в силу социальных и художественных причин оно естественным образом стремится к децентрализации и разнообразию. В определенных случаях академизм может показаться прогрессивным, но для искусства он всегда губителен.

Вплоть до начала XVIII века искусство в России было византийским по стилю и средневековым по духу. Светского искусства не существовало, а роль религиозного искусства полностью сводилась к богослужебной функции. Живописи маслом тоже не было. Иконы писались темперой на дереве. Практически не было и скульптуры, если не считать резьбы на предметах церковного обихода и некоторого количества народной деревянной скульптуры на Севере. В сущности, на протяжении шести веков традиция в искусстве оставалась неизменной. В ней отсутствовал сознательный эксперимент, а икона никогда не рассматривалась как плод воображения. Она была религиозным объектом.
Эта русская традиция отстоит от европейской дальше, чем, к примеру, китайская. Древнекитайское искусство, тоже очень традиционное, изобилует отсылками к чувственному миру. В русской иконе нет ни времени, ни пространства.

Ничто так убедительно не разоблачает противоречивый консерватизм сталинистской мысли, как подавление левых активистов, работавших на агитпоездах и прекрасно разбиравшихся в эффективном использовании подручных средств, и их замена художниками в блузах, которые пишут в мастерских пропагандистские картины и вставляют их в позолоченные рамы, чтобы они были признаны objets d’art [13], а затем предъявлены полуграмотным крестьянам, которых заставили отказаться от многовековых ценностей и обычаев во всем, что касалось их собственности.

От приказов, годных для осады, мало пользы при штурме.

Верно, что все произведения искусства оказывают то или иное идеологическое воздействие, даже произведения художников, заявляющих, что их интересы ограничиваются одним искусством. Также верно, что революционное правительство нуждается в любом доступном идеологическом оружии.

Империализм, несмотря на всю свою мощь и ресурсы, лишился смысла. Он более не соответствует реальности. Его поборники нервничают и суетятся, подстегиваемые патологической жадностью; вот почему им не хватает стойкости. Жизнь тех, кто не является поборником империализма, но молча его принимает, постепенно теряет смысл — отсюда моральный упадок современного общества изобилия. (Я сказал, что самоубийство было бы логичным завершением такого молчаливого принятия, но мало кто действует логично.) Напротив, те, кто сражается с империализмом, сражаются за человеческое достоинство.

Сегодня этим никого не обмануть. Правда обнаружилась. Многие стараются забыть о том, что им известно, но безуспешно. «Цивилизованные» европейцы доказали, что способны на планомерный геноцид в Европе. В результате пришлось создать Декларацию прав человека, чтобы применять эти права — в принципе — везде. Сегодня военные стратеги, инвесторы, разведывательные службы, ученые и философы рассматривают мир как некое единство; так делают практически всегда, если речь не идет о перераспределении богатства и уничтожении бедности. Отзвуки событий разносятся по миру. (Образы событий тоже: нельзя сказать, что мы не видим невыносимых условий существования.) Империализм стал более жестоким и наглым. США, население которых составляет 6 % населения Земли, контролируют 60 % мировых ресурсов. Ежегодные военные расходы США, необходимые для защиты их интересов, превышают государственные доходы всех стран Африки, Азии и Латинской Америки вместе взятых.
Однако правда обнаружилась не в результате этих событий, а вследствие решимости эксплуатируемых сражаться — для начала даже не за экономическую справедливость, а за собственную идентичность. Они хотят избавиться от вечного иностранца, от другого, который изобрел и веками навязывал им свою порочную доктрину инаковости, доктрину наследственного отлучения. В последнее время империализм нуждается не в сырье, не в эксплуатации труда и не в контроле над рынками; он нуждается в людях, которых можно ни во что ни ставить.
Войны за национальное освобождение у

ти формы заимствованы у Микеланджело, Родена и их подражателей, причем заимствованы ради ничтожного эффекта. Примечательно, что этот изъян в работах Неизвестного всегда касается рук или головы — самых выразительных частей человеческого тела. Дело в том, что Неизвестному не терпится эмоционально повлиять на зрителя, доказать свою точку зрения с помощью произведения искусства, а не внутри него. Вопреки желанию скульптора, эти несовершенные работы превращаются в обращенный к