— Афимьюшка-голубушка, — соседки смотрят на нее, — и чтой-то, матушка, глаза у тебя нехороши больно стали? Ай неможется? Ай изверг вконец забил? Ай уж ты — тьфу-тьфу, чтоб не накликать! — ай уж тяжела ты? Ведь муж-то тебя и совсем прикончит...

— И то будто, бабоньки, тяжела, — и сияет Афимья, и расплывается.

— Чего ж ты, дурья голова, рада? А? Хошь, мы тя к бабушке Агафье предоставим, она те веретенцем живо поправит...

И слышать Афимья не хотела о чем-нибудь этаком.