Круглое лицо Инуктилука осветила грустноватая улыбка, когда он сказал:
— Мне кажется, что ты похож на черно-белого медведя, который рождается раз в тысячу зим. Ты, возможно, никогда так и не обретешь покоя, зато все время будешь обретать друзей. И прославишься во многих землях, и люди навсегда запомнят твое имя. — Он приложил оба кулака к груди и поклонился. — Доброй тебе охоты, Торак! И пусть всегда с тобою рядом бежит твой Покровитель!
Между тем пир на лесной поляне продолжался, и теперь угощение уступило место песням и занятным историям. Торак вдруг почувствовал, что больше не в силах выносить это всеобщее веселье. Дождавшись такого момента, когда никто на него не смотрел, он потихоньку ускользнул с поляны и нырнул в свое жилище.
Лежа на сплетенной из ивовых прутьев циновке, Торак смотрел на костер, горевший у входа в дом, и пытался решить, как же ему быть дальше.
— Что случилось? — Голос Ренн раздался так неожиданно, что Торак вздрогнул.
Она стояла по ту сторону костра. И ему показалось, что на ее лице он видит тот же страх, какой жил и в его душе.
— Надеюсь, ты от нас уходить не собираешься? — напрямик спросила Ренн.
Торак ответил не сразу:
— Если бы собирался, то ты бы первая об этом узнала.
Она подобрала с земли палку, поворошила угли в костре и спросила:
— Чего ты так боишься?
— Почему боюсь? О чем ты?
— Не знаю. Просто я что-то такое чувствую.
Он промолчал.