они пробовали ноздрями воздух, щетинили шерсть и, взяв меня в круг злобно растаращенных глаз, выли
Вернувшись к рукописи, я – после некоторых колебаний – решил даровать ей аутентичность: пусть за каждое слово отвечает Двулюд-Склифский. Ему ничего не стоит оказать мне эту услугу: ведь он мёртв.