Ли Якоккой: придя первый день на новое место работы — Председателя совета директоров корпорации «Crysler» — сразу же после того, как он был уволен с поста президента компании «Ford» ее тогдашним владельцем — Генри Фордом-младшим за то, что — по его, Форда, словам — авторитет президента компании в ней превысил авторитет ее владельца, Якокка одним из первых своих приказов обязал соответствующую службу во всех мужских туалетах корпорации вывесить таблички: «Просьба не бросать Ваши окурки в наши писсуары: мы же не писаем в Ваши пепельницы!».
Запрет, не гарантирующий исполнения конкретных карательных санкций за его невыполнение, провокативен по самой своей сути, поскольку вызывает жгучее желание узнать: «А что будет, если я его нарушу?», — хотя бы даже из простого любопытства, так свойственного людям любознательным.
Величайшие — даже в своей наивности — умы прошлого, ища идеальные конструкции справедливого, гуманного, благоденственного для всех, совершенного общества, простодушно и искренне считали возможным построить систему юридических законов в строгом и точном соответствии с законами естественными.
Плодом их изысканий стали утопии.
За которые сами их авторы и поплатились.
Кто — кандалами, как Платон (Аристокль Афинский) — за свой, как ему казалось, манифест справедливости под названием: «Государство», — и — как Томмазо Кампанелла — за свой взлелеянный в мечтах «Город Солнца», а кто и отсекновением его головы от его же туловища, как Томас Мор — за свою идиллическую «Утопию», впрочем, среди прочих своих мировоззренческих «грехов».
Парадоксально, но — факт: чем больше человек стремится к созданию законов, обеспечивающих становление, существование, развитие и процветание справедливого, гуманного и милосердного общества, тем более несправедливо, негуманно и немилосердно общество расправляется с ним.
Причину появления этого — достаточно жесткого в конкретных житейских проявлениях — парадокса еще в приснопамятные времена раскрыл Публий Овидий Назон, в просторечии — просто Овидий: «Законы (имеются в виду, естественно, — lex juridicus, а не lex naturalis) должны приниматься для ограничения силы власти».
Должны.
Приниматься.
Но — не принимаются!
Почему?
Потому что никакая власть не заинтересована в ограничении ее силы.
Соответственно, принимаемые властью законы направлены не на ограничение, а на расширение наращивание ее силы.
Как сказал в своем «Бунтующем человеке» лауреат Нобелевской премии Альбер Камю, «мы живем в эпоху мастерского осуществления преступных замыслов: то, что еще вчера было преступлением, сегодня считается законом».
В текстах сегодняшних законов припрятано отравленное жало изощренного издевательства одних над другими — тех, кто имеет доступ к написанию, принятию и утверждению законов, над теми, кто такого доступа не имеет.
«Да благословит господь наше ремесло», — сказал Живодер Законодателю. И пояснил: «Я сдираю шкуры с дохлых псов, а ты — с живых людей» (из письма Мартина Лютера Георгу Спалатину от 11 октября 1520-го года).
Дразнить людей своими достоинствами, успехами и достижениями, а, тем более, кичиться и хвастаться ими, провоцируя других на зависть по отношению к себе, по меньшей мере, тщеславно: тщетно добиваться славы таким тще-душным способом.
Как только человек отдает себя в липкие лапы Зависти, он обречен.
Быть навсегда несчастным.
Ведь сколько бы ни было у человека: золота-серебра (платины-палладия), алмазов-бриллиантов (сапфиров, рубинов, изумрудов), движимости-недвижимости, — всегда найдется тот, у кого всего этого больше.
Как сказал о ней Плутарх, «зависть — это несчастье от счастья другого».
Не бывает «белой зависти».
Зависть всегда черная. Опустошающая душу.
Как космическая «черная дыра» — окружающее ее пространство.
Зависть, как червь-паразит, гложет. Только не тело, а душу.
Оставляя от нее одни жалкие ошметки. Скукожившиеся до сгустков неуемной злобы.
Направленной как на тех, кому завидуют, особенно — на тех, кто не завидует никому.
Ведь на самом-то деле невозможно любить за что-то.
Если любовь «за что-то», то это — что угодно, но только не Любовь.
И касается это всех видов любви.
Как перечисленных Эрихом Фроммом в его трактате: «Искусство любить или Исследование природы любви», — так и не-перечисленных им.
Начиная от эротической, и отнюдь не заканчивая материнской.
Один государственный деятель сказал в свое время, что «… народ будет жить плохо, но недолго».
В жизни каждого человека — пока он жив — каждая точка — начало многоточия.
Принесение Теперешнего в жертву Будущему означает убийство не только Теперешнего, но и Будущего, которому в таком случае просто не из чего будет взяться.
Все хотят одного и того же: быть здоровыми, успешными, любящими и любимыми, наконец, — счастливыми. Тут мы все — заодно. Различны у нас только пути-дороги, которыми мы идем к осуществлению наших желаний.